Что я натворила?

— Прости меня, пожалуйста, Кейт, — сказала она.

Та посмотрела на нее из-под отекших век.

— За что? — пробурчала она.

— За все. Я не должна была ничего этого говорить.

— Я знаю, ты не со зла и вовсе не это имела в виду, Таш.

Наташа взяла Кейт за руку.

— Да, но я именно это и имела в виду, Кейт! Просто мне не надо было этого говорить вслух.

— Но ты ведь знаешь моих детей. Они тебе нравятся!

— Да. Но тебя я люблю больше. И всегда буду делать и говорить так, как, мне кажется, лучше для тебя. Сейчас мне не нравится, что с ними происходит, — сказала Наташа серьезным голосом.

— Ты права, Таш; я сама виновата, так уж я их воспитала. Думала, что лучше всего будет скрывать от них правду. А теперь они выросли и не понимают, как можно кому-то доверять, потому что вокруг них всегда было одно притворство, — всхлипнула Кейт.

— Но дело именно в этом, Кейт. Твоей вины тут нет совершенно. Если кто тут в чем-то и виноват, то только Марк, и я так хотела бы, чтобы твои дети это поняли. Я стараюсь делать все, что в моих силах, чтобы поддержать тебя, Кейт, и помочь тебе быть счастливой. Ты моя самая-самая лучшая подруга, и мне так горько видеть, как сильно ты страдаешь, зная, что эту ситуацию можно так легко разрешить. Все, что нужно, — один раз с ними увидеться. Они к тебе несправедливы.

Кейт обняла подругу.

— Для меня ты тоже самый близкий человек во всем мире. Они придут в конце концов, Таш. Я знаю.

Кейт прикусила нижнюю губу. Ей нужно было заставить саму себя в это поверить. Наташа вздохнула:

— Думаю, ты права. Иногда я забываю, как много ты всего пережила. Пока я работала на другом конце страны, ты сидела в камере. Я забываю, какая ты сильная, забываю — ты уже справилась с таким количеством всего, что на тебя свалилось.

— И я тоже забываю. Как будто я просто ликвидировала из своей жизни несколько огромных кусков. Пока я была в тюрьме, время шло как-то странно — ни быстро, ни медленно; было похоже на беременность — бесконечно долго вначале, а когда ты уже родила, кажется, что время пролетело мгновенно. Я почти ничего конкретного не могу вспомнить из того периода; помню только то, как скучала по детям.

Наташа крепче сжала руку Кейт, а та продолжала:

— Но в то же время тюрьма была для меня своего рода убежищем, где я могла отдохнуть от того ужаса, который преследовал меня в доме Марка. Мне уже не страшно было смотреть на часы, когда наступал вечер. Да и к тому же в тюрьме было совсем не так плохо, как можно было бы подумать. Нас не заставляли драить зубной щеткой лестницы или чистить бесконечную гору картошки, сидя на холодном бетонном полу…

Повисла тишина — Наташа и Кейт размышляли, в какое русло направить разговор. Наконец Наташа спросила:

— Ты правда надеешься, что у меня никогда не будет детей?

— Да, но только из-за того, что ты не умеешь одеваться и все время пытаешься быть не такой, как все. С такой родительницей ребенок вырастет очень странным! — хихикнула Кейт.

Женщины рассмеялись. Похоже, лед был растоплен окончательно.

— Я тут прикидывала имена…

— О, расскажи!

— Если будет мальчик, назову его Радар. А если девочка — Филадельфия.

— Филадельфия, как сыр? — заплакала от смеха Кейт.

— Нет, как город! — ответила Наташа.

— Радар и Филадельфия? Что ж, как я и говорила — бедные маленькие чокнутые детишки, — улыбнулась Кейт.

Просунувшая голову в дверной проем Дженис была рада видеть, что ее подруги помирились.

— Простите, что прерываю, но тут Том из паба пришел и спрашивает тебя, Кейт.

Том явно успел привести себя в порядок — побрился и расчесал свои густые волосы. Кейт едва успела войти в холл, как он сразу же задал ей вопрос:

— Так вам серьезно нужна рабочая сила, Кейт?

— Смотря что вы имеете в виду?

Кейт задумалась — она не могла вспомнить, что он умеет делать.

— Я хороший повар, со школы работал в местных гостиницах, кем я там только не был. Правда, в последнее время приходилось в основном чинить заборы, строить стены и работать маляром, но мне больше нравится выполнять работу по дому. Я могу работать у вас поваром и уборщиком. Думаю, меня вполне хватит на то, чтобы поддерживать в порядке несколько комнат и готовить для вас и ваших гостей вкусную еду, — сказал Том.

Кейт заглянула в его глаза:

— Том, вы можете пообещать мне, что мне больше никогда, никогда не придется стирать белье или заправлять постель?

— Да, конечно, не проблема, — улыбнулся мужчина.

Кейт протянула ему руку.

— Тогда добро пожаловать на борт!

— Когда мне приступать?

— Ты только что приступил. Сделай, пожалуйста, четыре чашки кофе и тарелку бисквитов, а мы все сядем и подумаем, как быть с этим местом.

Том просиял и захромал в поисках кухни.

Глава 7

Десять лет назад

Марк положил себе на тарелку немного спаржи и протянул миску Лидии, сидевшей справа. И параллельно спросил:

— Ну что, Лиди, как успехи в школе?

— Хорошо. Я не очень шарю в латыни и химии, зато по рисованию у меня «отлично», — радостно сообщила ему дочь.

— Здорово, но рисование — это ведь не профессия, да? Уверен, твой брат мог бы тебя подтянуть, а, Дом? Нет никакого смысла иметь аналитический ум, если ни с кем им не делишься!