Что я натворила?

Стэйси заправила непослушные пряди за уши; ее волосы были собраны в хвост, открывая лоб девушки, покрытый вереницей веснушек. Стэйси осторожно дотронулась до своих четырех золотых сережек-колец разного размера, а потом натянула пониже рукава свитера. Подобрав колени, девушка поудобнее устроилась в кресле перед рабочим столом Кейт.

Кейт обожала Стэйси. Эта девушка пережила так много — ее изнасиловал маньяк, и теперь она пыталась восстановить душевное равновесие. «Перспектив-Хаус» давал ей возможность отсидеться какое-то время вдали от жутких воспоминаний — здесь они не глядели на нее из каждого угла.

— Как дела, дорогая? — спросила Кейт.

— Хорошо, наверное. Немного лучше.

Голос Стэйси был тихим, как и всегда.

— Хорошо! Ты можешь говорить, Стэйс?

Девушка пожала плечами; бывают такие дни, когда даже такой пустяковый вопрос кажется сложнейшей математической задачей.

— Я подумываю о том, чтобы вернуться домой…

Она произнесла эти слова так, словно ей было неудобно, как будто она предавала Кейт своим решением.

— Хорошо, очень хорошо. Ты сама должна решить, когда будешь готова. Разумеется, никто тебя отсюда не гонит, — произнесла Кейт с улыбкой.

— Я знаю, — Стэйси тоже слегка улыбнулась.

— Иногда полезно записывать свои мысли: почему ты хотела бы остаться, и наоборот. Это помогает, — подмигнула Кейт.

— Мне не нужно ничего записывать, Кейт. Я знаю, что все равно пора возвращаться к маме, но Ист-Хэм — такой крошечный город. Все знают… — протянула Стэйси.

— Милая, но ты ведь не сделала ничего плохого. Ты жертва, никогда не забывай об этом.

— Да, я знаю, но это совершенно не важно, потому что пальцем все показывают все равно на меня. И я чувствую себя отвратительно, — вздохнула девушка.

— Я могу себе представить, милая моя. Ты очень сильная! — сказала Кейт и поняла, что сейчас она ведет себя как лицемер. Ведь сама она подобным мужеством похвастаться не могла. В Маунтбрайерз она не вернулась бы даже под пытками.

— К тому же тебя поддерживают близкие — мама и брат. Из твоих рассказов я поняла, что вы с братом очень близки, — добавила она.

— Да, это правда. Мой братишка потрясающий. Когда мы были маленькими, мама почти всегда работала, и он практически заменил мне ее. Но с тех пор как со мной случилось… это все… Все поменялось. Мама не знает, как меня утешить, поэтому мы не обсуждаем произошедшее, и они с братом пытаются просто делать вид, что все в порядке. А в жизни Нэйтана все по-прежнему, он до сих пор работает в доме престарелых — слишком сильно привязан ко многим своим старушкам и старичкам. И никак не может найти нормальную девушку. Но когда мы были детьми, мы все время проводили вместе, и мне становилось легче, когда он рассказывал что-нибудь веселое или смешил меня. Мы с братом по-прежнему лучшие друзья, но теперь все как-то по-другому, — рассказала Стэйси.

— Что бы с тобой ни произошло, Стэйси, он всегда будет тебя любить, — ответила Кейт.

— Я знаю и знаю, что Нэйтан меня любит, но он такой занятой. Он все это гонит от себя, потому что ему некогда об этом думать. Мы с ним оба не очень-то умеем обсуждать важные вещи. Например, я случайно узнала: одна из его любимых бабулек — Доротея, кажется — недавно умерла, и он ходил как в воду опущенный, но ничего нам с мамой не рассказал. У нас в семье принято скрывать правду, делать вид, что все в порядке. Получается, нам бы только лишний раз посмеяться — только вот мне страшно от мысли, что придется смеяться и шутить, когда внутри у меня этот ужас творится, — пояснила Стэйси.

Кейт кивнула — она слишком хорошо знала, что чувствует эта девушка.

— Я знаю, твоя мама хочет, чтобы ты вернулась, и это естественно, но решать тебе, Стэйси. Никто не торопит тебя, — произнесла Кейт.

— Полагаю, что так.

Стэйси сказала эти слова еле слышно. Она что-то еще промямлила. А потом произнесла более внятно и смело:

— Речь даже не о маме и не о Нэйтане; меня волнуют люди, с которыми я еще не встречалась…

Кейт попыталась предвосхитить, что скажет Стэйси:

— Не говори никому, Стэйси, если не сочтешь нужным. То, что с тобой произошло, не имеет отношения к тебе как к личности; это всего лишь одна из твоих граней, и тебе сейчас кажется, что она самая важная. Ничего, со временем ты перестанешь все время об этом думать и поймешь, что это не важно. Я обещаю тебе.

— Я… — Стэйси попыталась и не смогла толком объяснить, что чувствует, с первого раза.

— Что, милая?

— Я не понимаю, как меня кто-нибудь сможет полюбить, и не думаю, что сама смогу кого-то полюбить теперь, когда знаю, какими люди могут быть ужасными, и от этого мне грустно. Как будто моя жизнь закончилась, даже не успев толком начаться. У меня есть подруги, и у них все хорошо, дети, семья, но иногда мне немного грустно, что у меня ничего этого не будет. Сейчас я просто не могу себе представить, что кто-нибудь позовет меня замуж.

Стэйси теребила пуговицы на своем свитере.

Кейт взяла ее за руку.