Что мне сказать тебе, Мария-Анна

Мария-Анна по долгу размышляла над тем к кому могут относится те приметы отравителя которые сообщил ей Гуго, а ему якобы старая Риша. Иногда она спрашивала себя может ли она вообще доверять его словам, ведь он сам признался в письме что ненавидит её, что если это какая-то хитрость, какая-то прощальная ловушка для неё? Но нет, в это ей не верилось. Она знала что Гуго любит Роберта и искренне хочет чтобы с ним всё было хорошо и потому, конечно, надеется что она спасет сына и как мог старался помочь ей в этом.

Сейчас она много времени проводила со своим секретарем и в один из дней она спросила его:

– Послушайте, маркиз, чтобы вы сказали на то, если бы я сообщила вам что мне очень нужно найти одного человека, и даже не найти, а понять кто это такой. А уже потом встретиться с ним. Но всё что я знаю про него это то что он хромает, уже не молод и что с ним как-то связаны рысь, безбрежные красные поля и рука мертвеца с перстнем, на котором какая-то птица?

Антуан де Сорбон с удивлением посмотрел на королеву.

– Какой странный набор примет, Ваше Величество.

– Какой уж есть. Так что, кто это, по-вашему, может быть? Очень возможно, что вы его знаете лично. Или что вы его не раз встречали допустим прямо здесь во дворце.

– Ммм…, простите, Ваше Величество, вот так вот с первого взгляда никто не приходит в голову.

– А не с первого?

Секретарь подумал и ответил:

– Нет, Ваше Величество, не знаю кто это может быть. Мэтр Дорэ немного прихрамывает и он не молод, но причем тут рысь и рука мертвеца затрудняюсь сказать.

Королева посмотрела на него.

– А вы всё-таки подумайте, Антуан, на досуге, хорошенько подумайте кто бы это мог быть.

70.

На следующее утро в Фонтен-Ри явился граф Рене Согье.

Мария-Анна только недавно встала с постели и едва успела умыться, как ей сообщили о том что граф просит аудиенции. Сердце королевы сильно забилось от предвкушения. Она, несмотря на то что была в халате и еще никак не занималась своим внешним видом, велела впустить его.

Граф был очень собран, немногословен и по обыкновению мрачен, даже мрачнее чем обычно, подумалось Марии-Анне. Он не стал размениваться на комплименты, а только поклонился и молча уставился на королеву своими маленькими тусклыми голубыми глазами.

– Ну?! – Не выдержала Мария-Анна.

– К сожалению, Ваше Величество, мало чем могу вас обрадовать, – хмуро произнес он.

Мария-Анна резко отвернулась от него, чтобы скрыть досаду.

– Тогда к чему это неурочный визит? – Сухо поинтересовалась она.

– Мы выяснили кто давал яд Его Высочеству.

Мария-Анна также резко обернулась назад и расширенными глазами уставилась на графа.

– Это был Пьер Гашон, лекарь-ассистент, помощник мэтра Дорэ. Кстати, хочу заметить, что это всё заслуга Хорхе Родригеса. Именно после продолжительной беседы с ним этот гнусный негодяй Гашон во всём сознался.

Мария-Анна смотрела на графа, ловя каждое его слово.

– Но зачем ему это? – Тихо спросила она.

– Вот это как раз то, Ваше Величество, чем я не могу вас обрадовать. Пьер Гашон всего лишь исполнитель чьей-то чужой воли, но чьей именно ему неизвестно.

Королева быстро и взволнованно прошлась кабинету, взметнув полы своего роскошного китайского халата.

– Вы уверены?

– Более чем, Ваше Величество. Беседа с Хорхе Родригесом довела лекаря до такого состояния, что не приходится сомневаться, что он сказал всё что ему известно и что всё сказанное им истинная правда.

Мария-Анна пристально поглядела на главу Судебного ведомства.

– Он жив?

– Конечно, Ваше Величество. Ведь вы же настаивали на этом. Вы можете, если пожелаете, встретиться с ним и расспросить его лично. Но должен вас предупредить, что то зрелище, кое сейчас из себя представляет Пьер Гашон, вряд ли подходит для чувствительной женской натуры.

Мария-Анна против воли усмехнулась.

– Вы что же, граф, всерьез полагаете, что у меня чувствительная натура?

Рене Согье равнодушно пожал плечами и также равнодушно произнес:

– Вы женщина, Ваше Величество.

– Я королева!

Граф достал из кармана платок и протер высокий лысеющий лоб.

– Когда вы желаете прибыть в Консержер? – Спросил он.

– Я пока еще ничего не решила. Что этот Гашон сказал о том чьи приказы он исполнял и почему?