Что мне сказать тебе, Мария-Анна

После возвращения из Реймса для Марии-Анны настали очень хлопотливые дни. Её не оставляли в покое буквально с утра до ночи. Все требовали её внимания. Главным образом из-за того что она, как ей представлялось, так находчиво и ловко сделала вид, что церемония в соборе нужна была для объявления о постройке нового флота и введении корабельного налога. Но теперь от посетителей не было отбоя, возникло сотни важных вопросов и ей уже не казалось, что её решение было таким уж находчивым и ловким. Более всего ей досаждали кардинал Равалле и канцлер Макрон. Оба долго и нудно выражали своё недоумение её столь неожиданным волеизъявлением, а также своё крайнее огорчение тем что такой наиважнейший для страны вопрос не был согласован с ними. После всех этих долгих вступлений и прелюдий они наконец переходили к тому чего они собственно хотят. Кардинал сразу же заявил, что всеми финансовыми и политическими вопросами закладки новых верфей, выбора тоннажа кораблей и собственно постройкой судов должен конечно же заниматься только он, ибо это его епархия и он лучше всех разбирается в этом деле. Министру по морским делам можно оставить только какие-то второстепенные вопросы и кроме того совершенно недопустимо чтобы эту должность занимал такой человек как Филипп дю Тьерон. Кардинал был категорически против и даже позволил себе упрекать королеву в явном неумении разбираться в людях. И тут же предложил своего человека, молодого, весьма надежного, сообразительного, ответственного и умеющего ценить доброе к себе отношение, не то что "этот старый осёл, смутьян и мизантроп герцог Майеннский". Канцлер Диего де Макрон, герцог де Моранси, также хотел играть одну из руководящих ролей в создании нового флота. Он с печальным и светлым ликом человека идущего на жертву, сказал, что готов взять на себя тяжелое бремя по выбору поставщиков корабельного леса, организации строительных подрядов, выбору земель под будущие верфи и согласование всех вопросов с городскими магистратами и мэрами. Не отставал от них и Верховный контроллер финансов, Главный Королевский казначей Франсуа Ле Гарди, маркиз де Шале. Он детально и многословно объяснял Её Величеству сколь громадный объём работ предстоит его ведомству в связи с введением Корабельного налога, что это повлечет расширение штата, значительные дополнительные траты и, следовательно, он вправе ожидать существенных финансовых вливаний для своего министерства. Также королеву посетил архиепископ Реймса, который ужасно окольным и косноязычным образом мучительно долго намекал какие несусветные траты понёс его и без того небогатый приход на организацию недавней церемонии в соборе, содержанию гостей и прочее. Побывали на аудиенции у королевы и с дюжину самых знатных и богатых людей страны, среди них и несколько пэров, которые сначала витиевато и пышно поздравляли королеву со счастливым возвращением Его Высочества, а также с её блестящей задумкой построить новый флот, который несомненно будет как кость в горле для этих треклятых англичан и таких же треклятых испанцев, а затем также витиевато и изящно упрашивали её снизить размер налога хотя бы до одной двадцатой лично для себя. И каждый приводил уйму причин почему это нужно сделать, скромно и с достоинством рассказывая о том какие гигантские траты он уже понес и продолжает нести на пользу государства и короны. К большой удаче всех этих важных и влиятельных людей у Марии-Анны голова была занята совершенно другим и она легко соглашалась на всё о чем её просили, только бы поскорей от неё отстали. И все эти важные господа разъезжались из Фонтен-Ри весьма счастливые и довольные собой, считая, что они лишний раз убедились в том, что они и так всегда знали, насколько они умны, проницательны и как ловко умеют вести дела. И возможно только одно смущало этих важных господ – требование королевы каждому из них прибыть в пятничный день к седьмому часу утра в Фонтен-Ри и быть готовыми совершить небольшую прогулку верхом. Встреча во дворце и затем совместная прогулка в столь ранний час вызывала удивление, но не более.