Что мне сказать тебе, Мария-Анна

– Ну почему – вопрос не сложный. Этому негодяю очень щедро платили. В его комнате в походном сундуке мы обнаружили вот такой ларец, – Рене Согье развел руками, показывая какой, – полный золотых дублонов – целое состояние. Что же относительно того, кто ему платил, тот тут, к сожалению, нам ничего неизвестно. Пьер Гашон в означенные дни встречался с неким субъектом, либо в трактире "Золотое колесо", либо в гостинице "У трех королей". Эти места достаточно популярны и многолюдны и также известны тем, что там нередко, а вернее сказать всегда, можно встретить разных темных личностей и персон самого подозрительного характера. Субъект, с которым встречался Гашон, являлся на встречу в длинном глухом плаще с глубоким капюшоном, который всякий раз был у него на голове. Он передавал Гашону склянку с ядом и кожаный кошель и в обязательном порядке сообщал сколько капель яда и как часто нужно давать принцу. По надлежащему размышлению, из этого можно сделать вывод, что этот субъект или его господин явно желали не просто лишить Его Высочество жизни, а какое-то значительное время продлевать его мучения, заставляя страдать его от боли и горячки. А из этого, в свою очередь, можно сделать вывод, что злодей или злодеи в первую очередь хотели причинить страдание вам, Ваше Величество, ибо трудно предположить, что кто-то, будь он хоть трижды негодяем и злодеем, захотел бы просто так мучить невинного ребенка.

Мария-Анна очень побледнела.

– То есть вы хотите сказать, что я причина страданий моего сына? Я правильно вас поняла?

Рене Согье посмотрел на неё чуть удивленно.

– Разве можно сделать какой-то другой вывод, Ваше Величество? – Спокойно спросил он.

Мария-Анна холодно поглядела на него.

– Что еще известно? Как выглядел это субъект? Он хром?

– Нет, Ваше Величество. По словам Гашона ходил он нормальным образом. О его внешнем облике лекарь ничего сказать не может. В этих трактирах вечный полумрак и чад, а злодей всё время прятал своё лицо под капюшоном. Всё что Гашон сумел сообщить, что это высокий человек, по его мнению уже в возрасте, ибо движения его не такие уверенные и плавные, как у молодых людей. Изъяснялся вежливо и изящно, по манерам и речи явно человек благородного происхождения, либо очень близок к кругу таких людей. Также по словам лекаря…

– Ради бога, не называйте его лекарем! – Воскликнула Мария-Анна. – Он мучил и убивал ребенка. Разве такого можно именовать лекарем?!

– Простите, Ваше Величество. Так вот, по словам Гашона, от того субъекта весьма заметно пахло душистой водой, которую прозывают "Леонской водой" и которую якобы изобрели в Леоне монахи-доминиканцы, Гашон вроде как точно определил ароматы апельсина, лимона и бергамота, из коих в основном и состоит сия субстанция. А также он обратил внимание, как лекарь…, – граф споткнулся и встревоженно посмотрел на королеву, но там молча ждала продолжения, – на характерное непрестанное покашливание, которое производил этот субъект чуть не после каждого слова. По словам Гашона он скорей всего страдает легочной болезнью или чем-то подобным.

– Что вы предприняли?

– В "Золотое колесо" и "У трех королей" направлены мои лучшие дознаватели, Ваше Величество. Как явные, так и неявные. Проведены беседы с хозяевами заведений. Но пока всё безрезультатно. Кем был этот человек нам неизвестно.

Мария-Анна подошла к большим золотым часам за каменном столике и задумчиво поглядела на фигурки святых над циферблатом.

– Что насчет остальных? – Спросила она негромко.

– Остальных, Ваше Величество?

– Остальных. Мэтр Дорэ, лейб-служанки, работники кухни и… и прочие.

– По заверениям Пьера Гашона, никто в Фонтен-Ри не знал о его преступных деяниях. Трудно заподозрить его в каком-то благородстве и потому даже удивительно что он не попытался оговорить кого-то из своих товарищей, хотя бы чтобы просто разделить вину. Беседы с остальными также ничего не дали, они не смогли ни в чем признаться, судя по всему просто не зная в чем им следует признаваться. Так что я склонен верить в их невиновность, но если вы того желаете, Ваше Величество, то мы для пущей уверенности избавимся от них.

Мария-Анна недовольно уставилась на него.

– Что значит избавитесь?

– Сделаем так чтобы они больше никогда не появились в Фонтен-Ри, – невозмутимо пояснил граф. – Или вообще где-нибудь.

– Я этого вовсе не желаю, граф, – резко сказала Мария-Анна. – Что там… гхм, с Паскалем Корнелием?

– Сказать по правде, Ваше Величество, старик весьма плох. Ему тяжело дались беседы с Хорхе Родригесом.

Мария-Анна закрыла глаза и потерла пальцами виски, словно у неё болела голова.

– Я же просила вас не слишком с ним усердствовать. И почему ваши вандалы, когда забирали его из дворца, разбили ему лицо? Он же просто безобидный старик.

Рене Согье пожал плечами.

– Издержки случаются. К тому же звездочет вел себя совершенно безобразно и успокоился только в темнице. Не переживайте, Ваше Величество, при должном уходе, я думаю, он довольно быстро поправится.

Мария-Анна приблизилась к нему, недобро глядя ему в глаза. Её задело слово "звездочет".