Что мне сказать тебе, Мария-Анна

– Ну так обеспечьте ему этот уход, граф.

– Как пожелаете, Ваше Величество. А что же с остальными?

Мария-Анна чуть сникла.

– Ну, тоже пусть о них позаботятся, сделайте так чтобы они чувствовали себя хорошо. Насколько возможно.

– Вы желаете их вернуть в Фонтен-Ри?

– Я… я не знаю. Я решу позже. Пока просто позаботьтесь о них.

– А Пьер Гашон? Как поступить с ним?

Лицо Марии-Анны окаменело.

– Поступите так как он хотел. Он жаждал золота, так пусть получит его. Вы расплавите все до единого дублоны что нашли в его ларце и медленно по капле зальете ему в глотку. Все до единого, граф. – И она посмотрела на него с такой яростью, что Рене Согье стало не по себе.

Но как только она отвела от него взгляд, он сказал:

– Позволю себе высказать просьбу продлить ему жизнь, Ваше Величество. Возможно ему удастся припомнить еще какие-то детали о том человеке что платил ему. К тому же, если Проведению будет угодно, и мы найдем его, может возникнуть необходимость чтобы Гашон опознал его. По голосу, по фигуре, походке.

Мария-Анна отвернулась.

– Да будет так. Но дублоны держите наготове.

Граф поклонился и вышел.

71.

В пятницу в седьмом часу утра королева Мария-Анна Вальринг стояла на ступенях главного входа дворца возле мраморной балюстрады. Бледное бесстрастное лицо Марии-Анны было прекрасно и безжизненно как этот самый мрамор. Её холодные темно-серые глаза глядели словно в пустоту. Она почти ни с кем не говорила, почти ни на кого не смотрела и если кого и приветствовала то лишь едва заметным кивком головы и равнодушным мимолетным взглядом. Она казалось очень сосредоточенной и погруженной в себя. Как будто вся суета этого странного утра её не касалась.

Внизу у парадного крыльца уже собрались все те, кому королева велела явиться на некую верховую прогулку. Пэры королевства и несколько знатнейших, а заодно и богатейших дворян, кои недавно ходатайствовали о снижении для себя корабельного налога, королевский казначей Франсуа Ле Гарди, маркиз де Шале, Верховный канцлер королевства герцог де Моранси, а также Государственный секретарь по иностранным и военным делам кардинал Жан-Арман Равалле. Одеты все были по-походному, без вычурности и пышности, без обычных украшений, лент, манжет, жабо, драгоценной вышивки и прочего. Более всего непривычно было видеть кардинала Равалле без его алой роскошной мантии и кардинальской шапочки. Сейчас он был облачен в изящный верховой костюм и короткий походный плащ. Вельможи, как и было велено королевой, готовились к верховой езде. Поодаль от крыльца их личные лакеи, которые не в пример хозяевам, были разодето ярко и цветасто, держали под узды бесценных красавцев-скакунов.

Также на просторном дворе перед главным зданием дворца присутствовали почти все королевские протикторы в своей обычной темной сине-фиолетовой форме, но при этом гораздо более вооруженные чем всегда. У каждого было по два меча, по боевому топору, большой боевой секире, по несколько ножей, а у многих также мощные тяжелые луки и колчаны с длинными стрелами. Создавалось стойкое впечатление, что норманны готовятся к битве и кое-кто из вельмож время от времени с некоторым неясным беспокойством поглядывал в их сторону.

Рядом с протикторами стоял и Роберт Вальринг. Он казался несколько осунувшимся и не выспавшимся, словно его только минуту назад выдернули из сна. Мальчик также был облачен в костюм для верховой езды и даже имел на поясе длинный кинжал в очень красивых отделанных серебром и золотом ножнах. Для всех было очевидно, что принц намерен участвовать в прогулке. Рядом с ним стоял великан Олаф и белокурая Луиза Бонарте. Девушка что-то говорила принцу и тот кивал в ответ.

На первой ступени лестницы стоял Ольмерик. В отличии от всех он был одет в роскошный дорогой мундир королевского лейтенанта, обильно украшенный драгоценной вышивкой, с яркой перевязью, красивыми разрезами с алыми и белыми вставками и в великолепный темно-синий плащ. И на обычно непроницаемом лице командира протикторов при внимательном взгляде можно было заметить некоторое смущение. Когда королева велела ему облачиться в этот парадный мундир, он даже пытался протестовать, но Мария-Анна заявила, что он будет олицетворять её власть, а потому должен выглядеть красивым и внушительным.

Из распахнутых дверей дворца вышел королевский секретарь, быстро спустился к королеве и что-то сказал. Мария-Анна коротко кивнула и пошла вниз. Сама Мария-Анна была во всём черном: черный жакет, черная широкая юбка для верховой езды и черный длинный плащ с капюшоном. На её светло-каштановых волосах сияла золотая диадема с бриллиантовой буквой "В" по центру.

Королева остановилась на ступеньку выше командира протикторов и оглядела группу притихших чиновников и вельмож.

– Герцог, соблаговолите приблизиться, – приказала она, холодно взирая на канцлера.

Диего де Макрон не спеша подошел, слегка поклонился и улыбнулся:

– Ваше Величество, вы сегодня прекрасны как…

– Почему вы одеты как на бал? – Резко спросила Мария-Анна, коротко кивнув на его пышный благоухающий наряд. – Вы намерены передвигаться верхом в таком виде?