Что мне сказать тебе, Мария-Анна

– Могут понадобиться, – не взглянув на кардинала, туманно ответила Мария-Анна.

Роберт, наблюдавший за всем происходящим широко распахнутыми глазами и пытавшийся как-то свыкнуться со страшными словами Олафа, наконец спросил:

– Кто они такие, Ваше Величество?

Мария-Анна посмотрела на него задумчиво и сказала:

– Пойдем.

Она пошла вперед, потянув мальчика за собой. За принцем, как привязанный, пошел и Олаф. За ними, немного помедлив, отправился и кардинал. И несколько секунд спустя, не желая ни в чем уступать кардиналу, к ним присоединился и канцлер.

Мария-Анна и Роберт остановились в 4-5 шагах от баронов, которые с угрюмой обреченностью глядели на них.

– Ну что, разве ты никого из них не узнаешь? – Спросила королева. – Двоих из них ты точно встречал. Вот этого, например. – Она указала на Карла де Шатийона.

Роберт с некоторым смущением поглядел в лицо стоявшего на коленях мужчины.

– По-моему это владетель Манша, барон Карл де Шатийлон, – неуверенно произнес он.

– Правильно. А посмотри на этого, рыжего.

– Это барон Бушар де Ги, владетель Эра.

– Правильно. И все остальные тоже бароны. Бароны Севера.

– Но почему они здесь? – Спросил Роберт, стараясь не смотреть в глаза людей с веревками на шеях.

– Потому что они гнусные предатели, мой мальчик. Они злоумышляли против короны. Сговаривались пойти войной на наши города, захватить их, подло убить тебя и меня, разделить нашу страну на части, поделить её между собой и жадно давиться тем куском, что достанется каждому из них.

Бароны слушали эти обвинения, опустив головы. Когда королева замолчала, Карл де Шатийон поднял глаза на принца и сказал:

– Это не правда, Ваше Высочество. Ваша мать ошибается. Никогда не желали мы смерти ни вам, ни вашей матери и не собирались идти войной ни на какие города. И только грязные наветы и подлая клевета виной тому что мы стоим сейчас здесь на коленях и ждем смерти. Смерти, которой, видит Бог, мы не заслужили. Особенно столь позорной и бесславной. – Барон посмотрел на кардинала. – Ваше Высокопреосвященство, вы как Божий человек должны проявить христианское милосердие к нам. Я прошу вас сжалиться над нами и упросить Её Величество даровать нам смерть от удара меча, а не то гнусное бесчестье что заготовлено для нас.

Кардинал, явно недовольный что барон посмел апеллировать к нему, слегка поморщил свой узкий аристократичный нос и сказал?

– Видите ли, барон, ваше преступление столь ужасно, что оно не заслуживает милосердия, по крайней мере человеческого. Вы желали смерти Её Величеству, Его Высочеству, вы желали погрузить нашу страну в кровавый хаос и беззаконие. Разве может быть такое прощено? Даже я, Божий человек, считаю, что нет.

– Но это неправда, Ваше Высокопреосвященство. Это клевета и наветы.

– Разве, барон? – Холодно спросила Мария-Анна. – Может вы еще посмеете отрицать что в Реймсе во Дворце То, после церемонии в соборе вы не набросились на меня с мечами в руках, желая пленить меня?

Карл де Шатийон с ненавистью поглядел на неё.

Королева отвернулась от него и подошла к черноволосому владетелю Орна.

– А ты, Этьен де Вэлоннэ, по прозвищу Сизый Нос, – сказала она с тихой яростью. – Посмеешь ли ты отрицать что не объявлял прилюдно о том, что намерен надругаться надо мной, а затем посадить на кол? Посмеешь?!

Этьен де Вэлоннэ угрюмо глядел на неё.

Кардинал и канцлер быстро переглянулись, весьма возбужденные такими откровениями.

– Смотри на него, Роберт, – сказала королева, уже более спокойно. – Вот так выглядит негодяй и подлец, изменник и насильник, трус и мерзавец. И встретив такого, не смей проявлять к нему ни капли сочувствия и жалости, дави их как грязных тараканов. Кардинал прав, они не заслуживают человеческого милосердия. И только Господь, в безграничности своего сострадания, возможно когда-нибудь и проявит к ним свою милость. Да и то вряд ли. – Она повернулась к капитану Ренарду, указала на владетеля Орна и сказала. – Начните с этого.

Мария-Анна, увлекая за собой Роберта, отошла назад, примерно на прежние позиции возле линии вельмож. Олаф, кардинал и канцлер последовали за ней.

Капитан Ренард тем временем отдавал распоряжения.

Данье де Киллас и Бушар де Ги ободряли своего товарища, убеждая его не падать духом, принять с достоинством все истязания, заверяя что они вместе с ним до конца и что Бог на их стороне. Однако судя по серому лицу Этьена де Вэллонэ он не слишком-то приободрился.

Через пару секунд двое гвардейцев швырнули его животом на землю, третий, державший конец веревки, натянул её, заставив барона хрипеть и задыхаться. Гвардейцы принялись ножами вспарывать одежду барона. Его товарищи с ужасом наблюдали за происходящим. Уразумев что происходит, Данье де Киллас закричал:

– Ваше Величество, побойтесь бога! Оставьте ему одежду. Он же не животное!

Королева молчала.

– Ваше Высокопреосвященство! Ваша Светлость! – Взывал он уже к кардиналу и канцлеру. – Не позвольте благородному человеку умирать нагим как бродячему псу. Помилосердствуйте!