Что мне сказать тебе, Мария-Анна

Солнце уже было над самым горизонтом и его тёплый золотистый свет окутывал мягким сиянием кроны деревьев, ложился чуть красноватыми отсветами на проселочную дорогу, в его лучах сверкали паутинки, пылинки и какие-то ленивые летающие жучки. Воздух наполнял терпкий смолистый аромат кипарисов и эвкалиптов и весь этот безмятежный сонный кусочек мира определенно был сейчас одним из самых счастливых мест на земле. Но девушка не замечала никакого очарования этого южного вечера и этой тихой пустынной дороги, по которой она ходила как ей казалось всю свою жизнь. Напротив, в её душе царствовали уныние и досада. Сегодня в поместье случилось неприятное происшествие. Оливия, старшая дочь Шарля Готье, заявила, что кто-то из слуг украл с ночного столика её серьгу, одну из самой любимой пары: изящные золотые серьги с крупными аметистами и россыпью мелких бриллиантов. Начались унизительные допросы и разбирательства. Служанки и горничные, зная рассеянный нрав Оливии, которая постоянно всё забывала и путала, не сомневались, что молодая госпожа сама где-то потеряла любимое украшение, а теперь, не желая мириться с потерей, возводит напраслину на слуг. Не говоря уже о том, что возникал резонный вопрос: почему вор взял только одну серьгу и оставил вторую на столике. Но Шарль Готье не задавался этим вопросом. Выстроив всю домашнюю прислугу в одну шеренгу, неспешно прохаживаясь перед ними с тонкой серебряной тростью, которую он всегда держал в руках слово это маршальский жезл, долго и нудно рассказывал им о том что красть – это грех, что за это их не пустят в Рай, а еще больший грех красть у своих господ – тех милостивых и великодушных людей, которые были столь добры и сострадательны что дали вам, неблагодарные холопы, возможность зарабатывать себе на пропитание и тем самым жить счастливо и припеваючи. "Неблагодарные холопы" в слух не произносилось, но очень явно подразумевалось. После разбирательств круг подозреваемых сузился до трех служанок, среди которых была и Рози. И с каждой из них была проведена отдельная беседа. Еще более долгая, нудная и унизительная. Где помимо того, что красть у своих господ это тяжкий грех, за который ей придется вечно гореть в аду, Рози также сообщили что стоимость пропавшей сережки 20 луидоров и если выяснится что это сделала она, то ей придется либо пойти в тюрьму, либо отрабатывать всю эту сумму, то есть трудиться в поместье, не получая жалованья, примерно следующие пять лет. И в конце беседы шевалье Готье, славный потомок благородных рыцарей, воевавших за Гроб Господень, сказал Рози что другая служанка, Малета, уже показала, что якобы видела, как Рози взяла сережку с ночного столика молодой госпожи и спрятала под фартуком. Но конечно он, шевалье Готье, не собирается верить кому-то на слово, понимая, что Малета могла оговорить свою товарку, возможно даже желая выгородить себя и соответственно разбирательство продолжится дальше. Будут проведены тщательные обыски. Но не хочет ли Рози всё же облегчить страдания своей несчастной души и сама признаться с этом жутком деянии? Девушка отрицательно покачала головой и тихо сказала, что ей не в чем признаваться.

После обеда старый садовник Тувильо нашел драгоценную серьгу в траве, в том самом месте где Оливия утром играла в кольца со своей младшей сестрой.

И возвращаясь сейчас домой, девушка тоскливо думала о том жалком и унизительном положении в котором она находится и в котором ей, судя по всему, придется провести всю свою жизнь.

Дорога вышла из окружения деревьев и начала подниматься на холм, за которым уже начиналась деревня Рози. Девушка легко зашагала вверх, равнодушно скользя взглядом по зарослям мирта и можжевельника и лениво порхающим вокруг белым бабочкам. Свежий ветерок обдувал её тело и казалось весь мир вокруг преисполнен созерцательного покоя и радостной безмятежности, которые никак не могли проникнуть в её сердце. Рози с грустью размышляла о том, что ничего не может изменить в своей жизни к лучшему, сколько бы усилий она не прикладывала. Она всегда будет оставаться бесправной, беззащитной и бедной. И любой сильный мира сего может сотворить над ней любую несправедливость.

Добравшись до вершины холма, она увидела впереди высокого мужчину, стоявшего возле красивой вороной лошади под дорогой расшитой попоной. На мужчине была широкая шляпа с белым плюмажем и великолепный длинный плащ удивительно красивого бледно-золотистого кремового оттенка, чуть напоминающего топленое молоко. Плащ внизу топорщился каким-то клинком. Незнакомец стоял к Рози спиной, держа свою лошадь под узды и рассматривая лежавшую у подножия холма деревню.