Что мне сказать тебе, Мария-Анна

Мария-Анна оторвала взгляд от бумаг и устало поглядела на него.

– Что еще? – Спросила она.

– Ваше Величество, вас просит об аудиенции Филипп дю Тьерон. – Королевский секретарь позволил себе чуть улыбнуться. – Если конечно слово "просит" может быть применимо к герцогу.

Мария-Анна нахмурилась. Она понимала что рано ил поздно эта встреча должна была состояться. После того как она так легкомысленно назначила старого герцога министром по морским делам, тот пребывал в некотором ошеломлении, не зная как это расценивать: то ли как изощренное унижение, его Великого ловчего, Королевского канцлера назначили каким-то мелким министром; то ли всё-таки как некоторую преференцию и попытку королевы к примирению. Мария-Анна честно говоря и сама до конца не знала как это расценивать, но её забавляло то что она поставила ненавистного дю Тьерона в тупик. По крайней мере по началу. Но кардинал Равалле уже настолько замучил её своими настойчивыми просьбами переменить своё решение, что она уже и не радовалась своей как ей казалось остроумной выходке. Впрочем, она с самого начала предполагала использовать герцога как разменную карту и видимо время пришло. Просто конкретно сейчас она чувствовала себя уставшей и прекрасно понимала, что встреча с таким неприятным субъектом как Филипп дю Тьерон вряд ли будет способствовать поднятию настроения. Но она взяла себя в руки и решительно сказала:

– Зовите.

– Кстати, Ваше Величество, хотел обратить ваше внимание на забавное совпадение. Помните, как вы просили меня назвать некоего человека по довольно скудным приметам? Хромой, старый и так далее.

– Конечно, помню, маркиз. Вам что-то пришло в голову?

Королевский секретарь улыбнулся.

– Не то чтобы пришло, Ваше Величество. Скорее приехало. Сегодня, когда я встречал герцога Майеннского и он выходил из своей кареты, я обратил внимание на его родовой герб на дверце экипажа. И там знаете ли золотая рысь на фоне алых полей. Ну и если добавить к этому хромоту герцога и его внушительный возраст, он вполне бы подошел под ваши приметы. Не правда ли, забавно, Ваше Величество? Вот только конечно руки мертвеца и перстня с птицей не хватает. – Но увидев окаменевшее, ставшее чуть ли не серым лицо королевы, маркиз перестал улыбаться.

Мария-Анна сидела как оглушенная. Сердце её стучало как набат, а в голове непрестанно звучало: "Филипп дю Тьерон", "Филипп дю Тьерон", "Филипп дю Тьерон"! А её пылающий от гнева разум молниеносно выдал ей подсказку и о руке мертвеца. Как же она могла забыть?! Рука мертвеца с птичьем перстнем. Мятежники, которых её армия разбила на полях Галиахона, именовали себя "Легион орла" и носили на правой руке перстни со стилизованным изображением птицы. И тех из них, кто не пал в битве, она без малейших колебаний приказала казнить. Всех до единого. Их сжигали, вешали, разрывали лошадьми. Но перед этим каждому отсекали правую руку и бросали в общую кучу. Но причем здесь Филипп дю Тьерон? Его не было среди мятежников. И её возбужденный разум тут же снова выдал ей подсказку: сын герцога. Прекрасный молодой человек, единственный наследник древнего рода, гордость и надежда своего отца, погибший из-за какого-то трагического происшествия на охоте. Неудачно упал с лошади или даже сорвался в обрыв вместе с лошадью или налетел на острую ветвь или что-то еще. А может всё-таки какая-то жестокая дуэль, как говорили многие. Она сейчас не могла вспомнить точно, но была уверена, что ей передавали как сильно страдает убитый горем отец. И в какой-то миг она даже жалела вздорного герцога. Ну а что если его сын не погиб на охоте или дуэли?

– Сын герцога Майеннского, что с ним произошло? – замороженным голосом спросила Мария-Анна.

– Погиб, Ваше Величество, – чуть удивленно ответил маркиз Ринье. – Около двух лет назад. Кажется какой-то трагический случай на охоте.

Мария-Анна поглядела на него потемневшим взором.

– А если не на охоте?

– Не понимаю, Ваше Величество. – Антуан де Сорбон преданно глядел на королеву, показывая всем своим видом, что желает услужить ей, но не знает как.

Мария-Анна молчала, нервно потирая пальцами левой руки друг о друга.

Не дождавшись пояснений, маркиз уточнил:

– Прикажете пригласить герцога?

– Нет! – почти крикнула Мария-Анна.

Вскочила с кресла и отошла к окну. Её буквально трясло от ярости. "Мизер, червяк, шваль, тварь!!", думала она, почти задыхаясь. Ей нестерпимо остро хотелось все-таки позвать герцога, а затем приказать протикторам рубить его мечами прямо здесь, в её кабинете. Но рубить так чтобы он умер не сразу, далеко не сразу. Она столь люто ненавидела его сейчас, что её сознание заволакивало пеленой и она с трудом различала хоть что-то вокруг себя. "Каков негодяй!", с яростью думала она ,"Подлый, жестокий, злобный мерзавец!" И её сердце разрывалось от сострадания к своему сыну, которого это злобное старое чудовище почти два месяца безжалостно поило жутким зельем.

Она резко повернулась к секретарю. Тот видя что королева совершенно не в себе, глядел на неё с тревогой.