Что мне сказать тебе, Мария-Анна

– Гоните герцога прочь! – Приказала она, едва справляясь с голосом. – Не хочу его видеть! Но…, – она пристально, почти угрожающе посмотрела на маркиза, – но не смейте ему ничего говорить обо мне. Скажите, что я сейчас занята и приму его в другой день. Ничего больше.

– Конечно, Ваше Величество.

– После озаботьтесь тем чтобы узнать всё что можно о его сыне и о том как именно он погиб. Постарайтесь выяснить чем он занимался последние месяцы перед своей гибелью. С кем встречался, какие идеи высказывал, что думал о монаршей власти, интересовался ли политикой.

– Слушаюсь, Ваше Величество. – Теперь маркиз выглядел очень серьезным и сосредоточенным.

Королева тяжело вздохнула.

– И вызовите ко мне графа Согье. Пусть прибудет немедленно. Ступайте.

Маркиз поклонился и вышел. А Мария-Анна застыла на месте, глядя куда-то в пустоту.

78.

Верховный командор Шон Денсалье, граф Ливантийский прохаживался по паркету в главной гостиной зале своего не слишком роскошного загородного дома. Граф беспрестанно раздумывал о королеве и о своей стратегии поведения с ней. Стоит ли ему прикладывать усилия в надежде влюбить её в себя как в мужчину? Возможно ли это? Граф нахмурился. Какой глупый вопрос. Он не ведал поражений на этих фронтах и королева, как и всякая женщина, конечно же увлечена им. И значит это возможно. Однако всё же весьма сомнительно что она влюбится в него настолько до беспамятства что исполнит любое его желание. Она просто уже не в том возрасте, с досадой сказал себе Шон. И самое большее чего он добьется это беспрепятственный проход в её спальню. Что конечно весьма приятно и лестно, но всё же не достаточно, совершенно не достаточно. И он снова принялся мучительно размышлять о том правильно ли он поступил, объявив ей что Гуго Либер у него. Поверила ли она ему? А если поверила, то ведь всё равно, рано или поздно она потребует встречи с ним. "Проклятье, и почему я и в самом деле не изловил этого бродягу в Реймсе?", с раздражением подумал граф. Но всё произошло слишком быстро, а он и понятия не имел что это будет за церемония и какая роль во всем этом отведена Гуго Либеру. Откуда ему было знать, что королева отпустит его на все четыре стороны.

В залу неслышно вошел мажордом и Шон с неудовольствием поглядел на него.

– Ваше Сиятельство, к вам посетитель, – объявил он. – Он скрыт под плащом и не пожелал назвать своего имени, велел только сообщить что явился по личному делу.

Шон чуть помедлил, ощутив слабое прикосновение чего-то сумрачного и тревожного.

– Проси, – сказал он

В помещение вошел высокий широкоплечий человек в длинном темном плаще с капюшоном на голове. И еще прежде чем он откинул капюшон, граф узнал своего гостя. И тревога превратилась в уверенность.

Ольмерик отбросил с головы капюшон и спокойно посмотрел на хозяина дома.

Граф недоверчиво усмехнулся. Он решил, что он всё понял. И очень знакомое предчувствие опасности легким зябким ветерком прошлось по его душе. А затем пришло такое же знакомое ощущение отчаянного азарта перед боем. Он почувствовал себя также, как и в тот момент, когда он стоял на верхнем уровне осадной башни и готовился прыгнуть на стену Азанкура. Безумную смесь смертельного страха, гордость своего превосходства над ним, а заодно и как будто всем миром и упоительную готовность совершить что-то немыслимое. Как там говорил какой-то полководец: "Если ты не испытывал восторга битвы, ты прожил жизнь зря. Даже ласки самой прекрасной женщины на свете ничто в сравнении с этим".

– Вы что-то имеете мне сказать, лейтенант? – Спокойно спросил он.

Командир протикторов сделал несколько шагов, приблизившись к графу, и остановился. Внимательно и оценивающе огляделся по сторонам и затем посмотрел командору в глаза.

– Я пришёл чтобы убить тебя, – сказал Ольмерик.

И хотя Шон ожидал чего-то подобного, всё же такая прямолинейность несколько озадачила его.

– Для гостя ты не слишком-то вежлив, – усмехнулся он.

Ольмерик ещё раз осмотрелся по сторонам.

– Мы можем сделать это здесь, – сказал он, – или выйти туда, – он указал рукой на окна, за которыми был небольшой парк и сад. – Я буду драться двумя мечами. – Он распахнул плащ, показывая графу рукояти клинков. – Сходи и возьми оружие какое тебе по нраву.

Шон снова усмехнулся. Его позабавила то как буднично и бесстрастно говорил протиктор.

– Но может быть ты всё же объяснишь почему ты хочешь меня убить.

– Разве это имеет значение? – С некоторым как будто даже удивлением спросил Ольмерик.

Они долго смотрели друг другу в глаза. Без всяких эмоций, немного задумчиво, может чуть-чуть с любопытством.

– Она приказала тебе убить меня, – сказал Шон и трудно было понять спрашивает он или утверждает. – Твоя прекрасная госпожа.

– Сейчас это касается только меня и тебя. Возьми оружие и начнём.