Что мне сказать тебе, Мария-Анна

– Кто вы такая, сударыня? – Спросила она стоявшую на коленях женщину.

– Баронесса Жозефина ле Каро де Пуансон, – торопливо представилась та. – К вашим услугам, Ваше Величество. – И она, стоя на коленях, умудрилась еще и поклонится.

– О, так вы двоюродная сестра графа Фландрии, – удивленно воскликнула Мария-Анна, – как же так вышло что мы никогда не встречались лично?

– О, Ваше Величество, мы почти не выезжаем в свет, наши владения…, – Жозефина смолкла на полуслове, увидев что белокурый рослый мужчина тем временем поставил её супруга на колени и прислонил к шее меч, словно примеряясь для удара. На самого барона страшно было смотреть, он весь обмяк и оплыл и глядел на королеву затравленно и обреченно.

– Ваше Величество, сжальтесь! – Закричала Жозефина. – Ради всего святого, пощадите его. Не лишайте дочь отца, а жену мужа. Будьте милосердны, Ваше Величество. – Она вдруг схватила стоявшую рядом девушку за платье и потянула вниз.

Но девушка вырвалась, сердито зашипев:

– Я не стану унижаться ни перед королевой, ни перед кем.

– Господи, какая вы дура, дочь моя! – В сердцах воскликнула баронесса, а затем спохватившись посмотрела на королеву и молитвенно сложив руки снова запричитала: – Простите её, Ваше Величество, она совершеннейшим образом глупа. Как и её отец. Умоляю вас, простите нас.

Мария-Анна улыбнулась, раздражение на этих наглых людей оставило её.

– Постойте, лейтенант, – сказала она и Ольмерик застыл, держа одной рукой несчастного барона за воротник, а другой меч у его шеи.

– Барон, подойдите, – приказала она.

Ольмерик поднял мужчину с колен и подвел к королеве.

– Вы оскорбили меня, барон, – сказала Мария-Анна, – но внимая мольбам вашей супруги, я готова помиловать вас. Однако с таким условием. До начала следующего месяца вам надлежит передать моему казначею, маркизу Ле Гарди, сумму в размере сто тысяч ливров. Если вы этого не сделаете, то за вами придут люди графа Согье и мы уже вместе с ним решим вашу дальнейшую судьбу. Вам всё ясно?

Барон ожил и расцвел. И хотя сумма была громадной, она ни шла ни в какое сравнение с даром жизни.

– Да-да, Ваше Величество, всё ясно, всё будет исполнено в лучшем виде, всенепременно и преобязательно. Я вам так благодарен, Ваше Величество, во истину ваше великодушие может сравниться только с вашей красотой.

Мария-Анна, вспомнив что уже не раз слышала эту сентенцию прежде, усмехнулась.

– Теперь вы позволите мне проехать?

Барон захлопал глазами.

– Ко-конечно, Ваше Величество. Никоим образом не смею препятствовать вам. – И он бросился к своим женщинам, схватил за руки и увлек к лесу, освобождая дорогу.

Мария-Анна тронула бока коня, проехала немного вперед, но возле дочери барона остановилась.

Внимательно посмотрев на девушку, королева спросила:

– Я вам не нравлюсь, сударыня?

– Разве вы должны всем нравится, Ваше Величество? – Хмуро сказала девушка.

Её родители обомлели.

– Не слушайте её, Ваше Величество! – Испуганно воскликнула баронесса. – Бог не наградил её умом.

– Истинно так, Ваше Величество, глупа как пробка! – Вторил своей супруге барон.

Но Мария-Анна, не обращая внимания на их слова, не сводила взгляд с девушки.

– А мой лейтенант? Он вам нравится?

Девушка на миг растерялась, но затем, кинув короткий несмелый взгляд на мужественное лицо Ольмерика, с дерзостью взглянула королеве в глаза.

– Нравится, – твердо сказала она.

– Что скажете, лейтенант? Возьмете юную баронессу в жены? – С улыбкой спросила Мария-Анна. – А господин барон к ста тысячам ливров присовокупит еще и половину своих владений. Неплохое приданное получится. Вы же не против, барон? – И она лукаво поглядела на побледневшего как снег Анри де Ременсэна.

– Ваше Величество…, – пролепетала Жозефина ле Каро де Пуансон, готовая снова пасть на колени и умолять королеву избавить их от этой новой напасти. Но тут вмешался Ольмерик.

– Мне не нужна в жены какая-то глупая сопливая девчонка, госпожа, – спокойно сказал он.

– Святый Бог, вы правы, господин лейтенант! – Радостно воскликнул барон. – Наша Катрин дура дурой и совершенно вам не подходит.

– Отец!! – Вся пунцовая от возмущения, вскрикнула девушка, которой уже порядком надоело слушать про то какая она дура.

Мария-Анна стала серьезной.

– Как скажете, лейтенант. Прощайте, барон. И ради себя и вашей семьи не забудьте про моего казначея.

Барон сумбурно начал заверять что всё исполнит и ничего не забудет и даже бросился вперед, желая поцеловать руку королевы.

Но Мария-Анна, уже не обращая на него внимания, ударила пятками своего белого жеребца и умчалась вперед.

Ольмерик какое-то время помедлил, задумчиво глядя на юную Катрин, которая не выдержав его взгляда, опустила глаза, а затем последовал за королевой.

И только после этого, оперевшись на стенку кареты, барон шумно и тяжело вздохнул.

– Видишь как оно бывает, Жозефин, – проговорил он. – Сходил в лес помочиться за сто тысяч ливров.

– Ты всегда умел проматывать деньги, Анри. Но, Господи, какой же ты всё-таки болван, неужели тебе не хватило одного взгляда на эту женщину, чтобы понять что она не из тех на кого можно так орать.