Что мне сказать тебе, Мария-Анна

"Ах ты мой варвар белобрысый", ласково подумала она, усмехаясь про себя: "И ведь правда будет". Её всегда забавляло как легко можно управлять мужчинами при наличии хотя бы небольшой толики смазливости. Ну а уж если ты и правда настоящая красавица, то и вообще нет ничего невозможного. Мужчина сделает ради тебя всё что угодно и даже отдаст свою жизнь, надо только нежно и преданно смотреть в его умные глаза. Нежно и преданно, и чуть-чуть смущенно опустить очи долу, и мило улыбнуться, и вся его бескомпромиссная логика и хитроумная мудрость станут мягким кусочком глины в твоём кулачке. Лепи из этого кусочка всё что захочешь.

– Клянусь богом, лейтенант, этого для меня достаточно, – тоже очень серьезно ответила Мария-Анна и направилась к своему белому жеребцу.

38.

Лес был мрачный, сырой, замшелый и пугающе безмолвный. Они ехали вереницей по узкой тропе, впереди Томас на своём довольно резвом ослике, затем Мария-Анна и замыкал Ольмерик. Задора и уверенности у Марии-Анны значительно поубавилось, в душе царило тягостное ощущение надвигающейся опасности. Женщине казалось, что она совершает непростительную глупость и самолично отдаёт себя во власть неких вражеских сил. И внутренний голос снова и снова клял её безмозглой дурой. Сначала она собственноручно вызволила своего самого заклятого врага из подземелья островной тюрьмы, а теперь опять же по собственной воле отдаёт себя ему на заклание. Мария-Анна часто оглядывалась назад, на Ольмерика. Её то и дело пугала мысль что его там уже нет. Теперь она понимала, как смехотворна была её надежда на то что этот могучий воин сумеет защитить её от любых нападений. В этих мрачных чащобах с ним самим могут расправиться в мгновение ока. Швырнут камень в голову или лихой молодчик бесшумно выскользнет из-за векового древа, подбежит к всаднику и ударит длинном ножом в бок. И её гордый решительный протиктор ничего не сможет с этим поделать. Он невозмутимо и мужественно отправится в свою Валгаллу с 540 дверями, а она останется в этом лесу совершенно одна, без всякой защиты и к тому же никто не будет знать где она. Но Ольмерик всякий раз оказывался на своем месте. Он, чуть покачиваясь в седле, зорко глядел по сторонам, но никакой тревоги не выказывал. Королева видела его спокойное, даже как будто отчасти сонное лицо и ей становилось легче на душе. Да нет, говорила она себе, всё это вздор. Она отлично знает что за человек Гуго Либер и он не станет заманивать её в какие-то ловушки чтобы потом пленить её и издеваться над ней. Это совершенно ни в его характере. И эта чаща и этот плутишка Томас ему понадобились только потому что он не верит ей и видимо очень опасается в свою очередь какой-то ловушки с её стороны.

Тропа не слишком заметно, но всё же ощутимо ввела вверх. Вскоре тяжелый темный хвойный лес отступил, стало просторнее и светлее. Королева почувствовала себя увереннее. По пологому склону они приближались к вершине какой-то сопки. Деревья практически исчезли, уступив место травяным лугам. На вершине Томас остановился, дожидаясь своих спутников. Оказавшись рядом с ним, те увидели чудесную картину привольного простора, раскинувшегося над излучиной широкой реки. От вершины полого вниз шла та же травянистая равнина, длинной шагов в 150, и затем судя по всему она обрывалась к берегу реки. И там у края обрыва королева увидела фигуру высокого мужчины, которого моментально узнал даже с такого расстояния.

– Мой патрон повелел сказать тебе, сеньора, – напыщенно произнес мальчуган, – что твой сопровождающий должен остаться здесь, на вершине. Туда к нему ты спустишься одна, пешком.

Мария-Анна снисходительно поглядела на ребенка. Её забавляло как этот малыш пыжиться от важности своего поручения. И конечно её смешила сама нелепость ситуации, какой-то маленький никчемный шалопай указывает ей, королева Марии-Анне Вальринг, как и что делать.

– Как скажешь, – смиренно ответила она.

Спустилась с лошади и передала поводья Ольмерику.

– Оставайся здесь, как велит этот сеньор, – сказала она, насмешливо кивнув на Томаса. – Но если я взмахну рукой, значит ты мне нужен, сразу же скачи ко мне.

Взяв у неё поводья от белого жеребца, Ольмерик наклонился в седле вперед и сказал:

– Моя госпожа, это неразумно. Позвольте я пойду с вами. Отсюда не видно что там скрывается за обрывом.

Королева ласково поглядела на него.

– Я бы очень хотела чтобы ты был рядом, Ольмерик. Но я должна сделать это одна.

Протиктор вытащил из-за спины длинный охотничий нож и протянул, рукоятью вперед, королеве.

– Возьмите это. Держите правой рукой под плащом. Если понадобится, сразу же бейте. Бейте ни о чем не думая. Лучше всего в шею. Но если в шею трудно, бейте вниз живота, куда угодно ниже ребер. Если получится, выньте нож из тела и бейте снова. И опять. И опять. Пока враг не умрёт.