Что мне сказать тебе, Мария-Анна

– А глава Судебного ведомства подчиняется мне, граф. Прошу вас не забывать этого. – И затем чуть мягче добавила: – Я не намерена, граф, отнимать у вас ваше право распоряжаться судебной гвардией. Я только хочу, если угодно, позаимствовать это право на короткое время. Возможно я пожелаю свершить суд над некоторыми персонами и в этом случае я хочу, чтобы под моей рукой были именно наши славные судебные гвардейцы. – Она сделала ударение на слове "наши".

Мария-Анна пристально, пронзительно, как умела только она поглядела на графа и осведомилась:

– Я надеюсь вы не станете препятствовать этому?

– Не стану, Ваше Величество, – смирился граф. – Мне лишь подумалось, что возможно было бы целесообразней посвятить меня в ваши планы, при этом чтобы я сам руководил своей гвардией, исполняя их.

– Не в этот раз, дорогой граф. Я еще сама не уверена насчет собственных планов и потому шевалье Ренард и его гвардейцы должны быть готовы исполнить мой приказ в любой момент.

Скрепя сердце граф понял, что вынужден уступить.

45.

В кабинет королевы вошел один из протикторов и сообщил:

– Моя госпожа, капитан стражи привел человека. Сказал, что вы ожидаете его. Какой-то конкистадор.

– Пусть войдет.

Мария-Анна стояла у огромного окна и на этот раз она была во всеоружии. Затянутая в темное платье, с тщательно уложенными волосами, с пунцовыми губами и подведенными черным глазами.

В кабинет вошел высокий стройный мужчина в длинном черном плаще с широкополой шляпой в руках.

– Ваше Величество, – глухо сказал он, – позвольте представиться Хорхе Алонсо Родригес де Агилар, – и поклонился.

Мария-Анна с интересом разглядывала его. О, да, несомненно это был испанец. Смуглое узкое горбоносое лицо не оставляло в том никаких сомнений. "Его лицо подобно шпаге", откуда-то всплыло в голове королевы. Мужчине было явно за пятьдесят. Но его темные волнистые волосы еще не тронул ни один седой волос. Его большие темно-карие глаза глядели твердо и спокойно и в его жилистом теле, в его уверенных движениях присутствовали сила и плавность, свойственные скорее молодости, чем шестому десятку. Мария-Анна с одобрением подумала, что этот авантюрист неплохо сохранился. На его худом лице в первую очередь обращали на себя внимание три параллельных ниточки шрамов, протянувшихся от правого виска через лоб, бровь, обходя правый глаз сверху и снизу и заканчиваясь у внушительного, явно эстремадурского носа.

– От чего у вас шрамы? – Спросила Мария-Анна, даже не пытаясь быть вежливой.

Подспудно ей казалось, что быть вежливой с человеком столь жуткого ремесла излишне.

– Удар абордажной кошкой, – спокойно ответил Хорхе. – Вскользь.

Мария-Анна отвернулась и прошлась по кабинету, вдоль окна.

Затем повернулась к мужчине и спросила:

– Вы должно быть желаете знать зачем вы здесь?

Он пожал плечами.

– Нет, Ваше Величество. Их Сиятельство, граф Согье, сообщил мне, что вам требуются мои услуги. Этого мне достаточно.

Мария-Анна снова прошлась по кабинету. Она почему-то ощущала какую-то неуверенность, чуть ли даже не робость перед этим человеком. Это сбивало её с толку и немного раздражало.

– Что ж, ближайшие десять дней вы будете моим гостем. Вам отведут комнату на территории дворца, обеспечат питанием, одеждой, прислугой и прочее. В скором времени я намерена посетить Реймс, вы будете сопровождать меня. Вы будете подле меня всё то время пока мне могут понадобиться ваши услуги. Это ясно?

– Вполне, Ваше Величество.

– Я также желаю, чтобы вы никому не рассказывали кто вы такой, чем занимаетесь, у кого на службе состоите и тому подобное. Это тоже ясно?

– Ясно, Ваше Величество.

– И также не говорите никому ваше настоящее имя.

– Но как же мне называть себя, если я буду вынужден это сделать?

– Ну назовите себя Франциско Гонсало Нуньес де Монрóй, – усмехнулась королева, собрав воедино части имен от четырех знаменитых завоевателей Нового Света. – Раз уж вы конкистадор.

– Как прикажете, Ваше Величество, – всё так же спокойно и безэмоционально сказал Хорхе Родригес.

Этот его ровный безупречный тон почему-то вызвал легкое раздражение у Марии-Анны.

– Кем же вы числитесь в ведомстве графа Согье?

– Тюремным лекарем.

Брови королевы взлетели вверх.

– Вот как! Лекарь и палач в одном лице. Во истину странное сочетание.

– Я не палач, Ваше Величество, – возразил мужчина, – и никогда им не был.

– Я хотела сказать лекарь и… и…, – Мария-Анна не могла подобрать подходящее слово.

– Иногда в Судебном ведомстве, я исполняю обязанности инквизитора, то есть расследователя, дознавателя. Возможно вы это хотели сказать, Ваше Величество.

– Возможно, – холодно согласилась Мария-Анна. И не в силах преодолеть любопытство, спросила: – Но как же всё-таки так вышло, что столь достойный кабальеро, как рассказывал о вас граф Согье, герой Италийских войн, вдруг теперь занимается тем что, – королева собралась с духом и твердо закончила: – тем что пытает людей?

Смуглое загорелое лицо Хорхе Родригеса осталось всё таким же спокойным после этих неприятных слов.

– Потому что я умею это делать лучше других.

– Как же это началось?