Что может быть лучше плохой погоды. Тайфуны с ласковыми именами

И в тот самый момент, когда Клод Ришар осознал, что ему грозит банкротство, акулы неожиданно сказались золотыми рыбками; они заявили новичку, что готовы купить у него предприятие по себестоимости. Чтоб он мог спасти свою шкуру. Однако новичок и в этом случае оказался несговорчивым. Господин Ришар относится к той категории людей, у которых ожесточение, достигнув определенного градуса, способно заглушить здравый рассудок. Он не прочь продать предприятие, ибо видит в этом единственный выход из создавшегося положения, но продать его своим убийцам наотрез отказался. Решил дожидаться других клиентов. Но другие не объявлялись, потому что любой другой, окажись он на месте Клода Ришара, разделит его участь. Но вот наконец к нему приходит какой-то глупец, невежда и спрашивает о цене.

– Цена?! – восклицает хозяин где-то около девяти часов вечера. – Вы теперь сами можете иметь представление о цене. По самым скромным подсчетам, цена должна быть никак не ниже…

И он называет совсем нескромную, с моей точки зрения, сумму.

– Документы не дают вам основания называть подобную цифру, – коротко возражаю я. – Все расходы, включая зарплату…

– А расход времени? – негодует господин Ришар. – А во что обошлись идеи, находки, бессонные ночи, расшатанные нервы? Не станете же вы определять стоимость предприятия по количеству израсходованного цемента, как не станете оценивать себя по количеству килограммов мяса, из которого вы состоите. Все, что вас тут окружает, дорогой господин, – это живой организм, это пусть небольшой, но целый мир, который, да простит меня господь бог, куда совершеннее большого…

У этого человека незаурядные позиции в области ультрасовременной техники; что же касается красноречия, то он остановил свое развитие где-то на уроке о Цицероне.

Кроме того, он не подозревает, что о его затруднениях мне известно гораздо больше, чем можно ожидать.

– Они вас съедят, – спокойно говорю я. – Подождут еще месяц-два, а потом натравят на вас банки. Пока вас лишили только кредита. Завтра последует новый нажим – от вас потребуют возврата средств. Объявят вас банкротом и разграбят ваш маленький мирок до основания, не заплатив даже за кирпичи, из которых он построен.

– А вы желаете меня спасти! – нервно ощеривается

Ришар. – Ради того, чтобы спасти меня от их зубов, готовы сами меня проглотить! Ах, как трогательно!..

– Послушайте. Я не филантроп и пришел сюда, разумеется, не затем, чтобы кого-то спасать. Но обстановка такова, что если вы будете поуступчивей, то действительно можете спастись…

– А вы тем временем принесете себя в жертву…

– В каком-то смысле – да, – киваю я. – Во всяком случае, это не исключено. Вы свое определенно получите, я свое – возможно, ведь я иду на риск.

– Как только вы решаетесь?

– Решаюсь, потому что мой капитал куда солидней вашего. Если не интеллектуальный, то финансовый, во всяком случае. Капитал, который позволит выдержать бойкот год, два, а то и больше.

– Тогда давайте приличную цену. Дайте цену, какую я прошу. Она разумна и вполне умеренна для обеих сторон.

– Она станет умеренной после того, как вы сбросите процентов тридцать. Эта уступка на тот риск, которому я себя подвергаю.

– Этому не бывать!

– Я говорю не ради того, чтоб поторговаться, нет – на другое я не соглашусь.

– Этому не бывать!

Пожав плечами, я встаю. У меня болят колени, голова –

тоже.

– Дело ваше. Подумайте хорошенько. Если я вам понадоблюсь, у вас есть мой телефон.

– Да вы что, глухой! – взрывается Ришар. – Вам сказано: этому не бывать!

То, что он так горячится, неплохой признак.

– Я ведь тоже сказал вам: это предел моих возможностей. И еще одно: не слишком тяните с ответом. Я веду переговоры по поводу другой сделки, не столь соблазнительной, зато более надежной.

Хозяин раскрывает рот, чтобы ответить на этот раз, вероятно, бранью, но я жестом останавливаю его.

– Я больше не намерен ни приходить, ни настаивать.

Помните, однако, вам представляется единственная возможность не только восстановить свой капитал, но и показать язык шантажистам от крупных фирм.

После этих слов я ухожу, чтобы он мог спокойно взвесить последний мой довод. Впрочем, для такого человека, как господин Ришар, понятие «спокойно» весьма относительное.

В свете моих будущих планов покупка предприятия

«Хронос» представляется мне делом весьма удобным.

Между прочим, и в том отношении, что, если операция не увенчается успехом, внушительную сумму, израсходованную на эту сделку, всегда можно восстановить. «Хронос» – дело стоящее. Однако господин Ришар не дает о себе знать ни на другой день, ни на третий. Может быть, «этому не бывать» – действительно последнее его слово. Или он ждет, чтоб я к нему пришел. Что ж, пускай себе ждет. Я

возьмусь и за другую сделку. Важно войти в роль.