Что мы пожираем

– Оружия нет, – сказала она, – но этого вряд ли хватит, чтобы полностью вылечить рану. Инвазивные аспекты, вызывающие инфекцию, все еще присутствуют, и зазубренные кусочки кости все еще находятся там, где их не должно быть. Чувство – не равная жертва.

– Понимаю, – я сделала глоток воды, почувствовав вяжущий привкус апельсинового и миндального сиропа, и проглотила свою первую мысль. Она никогда не поверит, что я не умею это делать. – Сколько времени вам понадобилось, чтобы все это узнать?

– Годы.

Я наклонила голову, чтобы изучить рану. Нож исчез не до конца, и в крови плавала ржавчина.

– Когда вы уничтожили свою способность чувствовать боль? – спросила я.

– В день моей помолвки, – с улыбкой сказала она. – Хорошо. Ты думаешь о том, какой должна быть.

Она хотела сказать, что я думаю так же, как думала она.

Она взглянула на наследника, и он постучал по стене. Вошел стражник в той же униформе без рукавов, что и у Ханы Уорт. Он опустил глаза и протянул руку; его пальцы дрожали. Суверен отрезала кончик его мизинца. Он исчез. Ее рука зажила.

Длинные, подробные контракты были составлены таким образом, чтобы осененные точно знали, что сказать своим творцам, чтобы добиться желаемого результата. А она занималась этим так долго, что, должно быть, наизусть помнила формулировки десятков контрактов. Она, вероятно, могла думать о конкретных контрактах, как и я, но это все равно заняло у нее больше времени, чем я думала. Как она не умерла мгновенно, когда Беатрис разрубила ее надвое? Всегда ли проходило так много времени между ранением, пониманием творцем контракта, который Суверен просила исполнить, и исцелением? Всегда ли был момент уязвимости?

Я вцепилась в край стола, чтобы не отшатнуться.

– Алистер, – сказала Корона, – убедись, что он сможет самостоятельно дойти до целителя.

Наследник вышел из комнаты вслед за стражником, а я взяла нож и проткнула вареное яйцо. Я держала лезвие в руках даже после того, как закончила есть.

– Хорошо, что у тебя крепкий желудок, – Корона обхватила руками чашку. От пореза не осталось даже шрама. – Я могла бы обучить тебя этому, но тогда тебе придется прекратить работать с Алистером. Дверь все равно пустая трата времени. Я требую от своих учеников полной самоотдачи. Ты готова на это?

Значит, Карлоу и наследник не рассказали суверену о расчетах.

– Почему вы не хотите, чтобы он изучал Дверь? – спросила я.

– Она приносит мне пользу, – сказала женщина, – а в долгосрочной перспективе будет лучше, если она откроется не по нашей вине – даже если это будет случайность, – а по вине пэров, которые помогут нашим подданным пережить открытие.

– Но что произойдет, когда она откроется? – спросила я.

– Уверена, некоторым не повезет, – сказала она, – но мой сын и я довольно искусны, и у моих пэров есть ресурсы, чтобы выжить. Иногда необходимо, чтобы ненадолго воцарился хаос. Он, подобно лесному пожару, поможет поддержать порядок в мире. Если когда-нибудь Дверь все-таки откроется, то те, кто выживет, безусловно, будут достойны восстановить мир смертных.

Нет, выживут те, у кого будет достаточно денег. Пережить конец света будет легче, если при его наступлении быть здоровым и иметь надежную сеть ресурсов. Те, у кого ее нет, умрут первыми. Может быть, кто-то из них выживет. Но многие не смогут.

– Ты прожила так много, хотя у тебя есть так мало, – она потянулась через стол и похлопала меня по руке. – В конце концов сливки всегда поднимаются на самый верх.

Я наклонила голову, одарив ее легкой полуулыбкой, и солгала.

– Я понимаю, что вы имеете в виду, но я подписала контракт. Я не могу не помочь.

– Ты находчивая девушка. Я уверена, ты что-нибудь придумаешь.

Она откинулась на спинку стула, налила остатки чая в мою пустую чашку и предложила мне маленький поднос с сахаром и сливками.

– Нет, спасибо, – сказала я. – Для меня это все-таки немного чересчур.

– Жаль, что ты из Болот, – она фыркнула, раздув ноздри. – Какую самую страшную рану ты вылечила у себя?

– Она не идет ни в какое сравнение с вашей, – сказала я. – Кажется, мне выстрелили в икру из арбалета… Однако никто не знал, что я грехоосененная, так что большую часть работы мне пришлось делать в одиночку. Чтобы не истечь кровью, мне пришлось принести в жертву целую клетку цыплят, а моему грехотворцу все равно было мало.

Корона хмыкнула и наклонила голову.

– Сносно. Но ты способна на большее.

– Можно кое о чем вас спросить? – я заставила себя запнуться на этих словах. – Мне больше некому задать этот вопрос.

Суверен ухмыльнулась.

– Конечно, Лорена.

– Со своим телом работать проще? – Мое тело было все испещрено шрамами от жертвоприношений и травм, а у суверена шрам был всего один. – Всегда было легче уничтожить или создать что-то в самой себе, чем в ком-то другом. Раньше я лечила людей, когда могла, но некоторые умирали. Дело во мне или это…