Что осталось от меня — твое

— Вы допрашиваете преступников и расследуете их преступления, но видите, что нужно каждому из них. И вы знаете, что нужно сделать, чтобы обвиняемый начал сотрудничать с вами. Вам известна масса приемов, с помощью которых вы получаете желаемое — здесь ли, в этой комнате, или за ее пределами, когда имеете дело с вашими бюрократами, или дома со своей женой. Думаю, мы с вами действуем очень похоже. — Каитаро наклоняется вперед: — Можно мне стакан воду?

— Нет. Продолжайте свой рассказ.

— Когда я приехал в Токио, у меня не было ничего, даже фотокамеры. И что, по-вашему, я должен был делать, кроме как использовать самого себя?

Куросава молча кивает и ждет продолжения.

— Чего хотят люди? Одобрения? Признания? Привязанности? А вся штука в том, что ты нравишься мне, потому что я нравлюсь тебе, — вот так это и работает. Вы превращаете себя в зеркало для другого человека. Вы притворяетесь, будто вас интересуют его проблемы, излучаете одобрение и поддержку, отражаете то, что люди сами хотят видеть.

Куросава тянется к стоящему перед ним пластиковому стаканчику с чаем — напиток темный и густой, как вино, — и делает глоток.

— В скольких агентствах вы работали? — спрашивает прокурор. Но Каитаро игнорирует его вопрос.

— В течение нескольких недель я следил за Риной. Она вечно спешила — мама, ненадолго выбежавшая в магазин, пока дома за ребенком кто-то присматривает. Но однажды вечером Рина показалась мне совсем иной. Выражение лица, походка… Она как будто была наполнена печалью, которой я раньше не видел. И одновременно выглядела потерянной, беззащитной и открытой. Рина остановилась перед лотком с грушами нэшу. Она полезла в сумочку за кошельком, прядь волос выбилась из прически и упала ей на лицо. Но уже тогда я знал — она отнюдь не унылая домохозяйка, переставшая толком следить за собой, как, по всей видимости, считал ее муж, и не просто одинокая, уставшая от повседневной рутины женщина. Я подошел к Рине. Она взглянула на меня и немного насмешливо вскинула бровь. Рина обладала уверенностью, которой, как я думал, ей не хватает. Я спросил, не знает ли она, где тут можно купить хороший чизкейк. — Каитаро вздрогнул и уставился на прокурора, который внезапно начал хихикать.

— А, понял, — теперь ухмыльнулся и Накамура, — считается, что десерт повышает потенцию? Да, Рина тоже засмеялась и показала на киоск за ее спиной. Она все еще улыбалась, когда я пригласил ее на чашку кофе.

— И она пошла с вами? — спросил Куросава.

Каитаро качает головой, улыбка сползает с его губ.

— Она сказала, что замужем и у нее есть ребенок. Это заявление должно было сразу отпугнуть меня и призвать к порядочности. — Он сглотнул стоящий в горле ком. — Рина была порядочной женщиной. После всего, что я прочел о ней в досье, а затем после нескольких недель слежки и многочисленных фотографий мне казалось, что я знаю ее так, как не имею права знать. А еще мне было хорошо известно, к чему она возвращается домой, что ждет ее там. Я ответил, что знаю — она замужем. И показал на обручальное кольцо у нее на пальце. Рина выглядела растерянной, было очевидно, что уже очень давно никто не оказывал ей знаков внимания. Я поверить не мог — как же слепы люди! Я дал ей свою визитку, сказал, что она может позвонить, если вдруг передумает. Но Рина только покачала головой. Покинув ее с огромным облегчением, я шел через рынок, обдумывая, как убедить шефа оставить это дело, когда случилось нечто ужасное — Рина последовала за мной. И окликнула. Я обернулся. Она стояла там, на краю площади, немного смущенная и зовущая одновременно. Рина сказала, что у нее есть немного времени на кофе, если я, конечно, не передумал. «Меня зовут Рина, — улыбаясь, добавила она. — Рина Сато». В ее глазах светилась надежда, и это просто убило меня. Я велел ей идти домой, добавив, что ее первая реакция была верной. Эти слова и мой взгляд причинили ей боль — я помню выражение ее лица. Я развернулся и зашагал прочь, зная, что она смотрит вслед, но так и не обернулся. Потребовалось несколько недель, прежде чем я снова смог приблизиться к ней.

И все же вы приблизились, — замечает прокурор.

— Да, пришлось, — соглашается Накамура.

— Шеф заставил вас продолжить знакомство?

Каитаро пожимает плечами:

— Нет, я вернулся не поэтому.

— Разве не был назначен другой агент, Хару?

— Я не позволил бы ему прикоснуться к Рине.

— Итак, что произошло?

Накамура смотрит на свои руки, безвольно лежащие на коленях.

— Я вернулся в ее район, постоянно появлялся в тех местах, где бывала она. Но мне никак не удавалось заговорить с ней. И я постоянно думал о ней.