Что скрывают красные маки

— Не он точно. — Ковешников вынул, наконец, руки из карманов, ткнул пальцем в Бахметьева и расхохотался, обнажив зубы. И Бахметьев в очередной раз рассеянно удивился: и как им только удается сохранять относительно свежий белый цвет? Лакричные сгустки, которые Ковешников употребляет тоннами, никак этому не способствуют.

— Я бы на вашем месте так не веселилась, учитывая произошедшее, — холодно заметила Мустаева. — Нехорошо это, Ковешников. Некрасиво. Полный отстой.

— И что же произошло?

— Похитили девятилетнюю девочку.

— А еще у нас три трупа по холодильникам рассованы, — огрызнулся Ковешников, но пасть все-таки захлопнул. — И неизвестно сколько находится в полях.

— Вот именно.

— Ты слил? — Тон вопроса, обращенного к Бахметьеву, не предвещал ничего хорошего, но Анн Дмитьнааа не дала следователю договорить.

— Это не закрытая информация, и подписку о неразглашении капитан Бахметьев не давал. И вообще. Глупо устраивать здесь склоку. Я иду с вами.

— Куда? — Брови Ковешникова поползли вверх.

— Я так понимаю, здесь живет семья девочки. И они сейчас переживают ужасные часы и минуты. Скорее всего худшие в жизни. Возможно, моя помощь как психолога будет нелишней.

— Возможно, там уже есть кому помочь, — все еще артачился лакричная вонючка.

— А вдруг вас не пустят? — выкатила свой последний аргумент Мустаева.

— С чего бы?

— Потому что таких клошаров, как вы, в приличные дома не пускают. А здесь приличный дом. Я бы точно не пустила.

— Когда случается такое, черта лысого впустишь, зараженного проказой. Лишь бы вернул ребенка в целости и сохранности, — парировал Ковешников.

И замолчал. Молчала и Анн Дмитьнааа, очевидно, исчерпав все доводы. Бахметьев же, ощущавший себя пятым колесом в телеге, молчал в ожидании, чем закончится великое противостояние.

— А как думаете, Анн Дмитьнааа, кто круче — Фрейд или Юнг? — Ковешников, прищурившись, взглянул на психологиню.

Мустаева выдержала его взгляд и медленно, едва ли не по слогам, произнесла:

— Карен Хорни. Слыхали про такую?

— В глаза не видел.

— Не сомневаюсь в этом ни секунды.

— По-моему, бабы-психологи — это нонсенс. Нет?

— По-моему, нонсенс — это вы, Ковешников.

— Ладно. Черт с вами, — неожиданно смягчился Ковешников. — Две головы хорошо, а три — красиво, просто глаз не отвести. Идемте.

* * *

…Бахметьев где-то видел этого человека, определенно.

Вот только никак не мог вспомнить — где именно. Это не было личным знакомством, потому что в реальной жизни они не могли пересечься по определению, — обычный безлошадный опер и глава крупного медиахолдинга «Феникс CORP.», почти олигарх. Или уже олигарх — с какой суммы в долларовом эквиваленте начинаются олигархи?

Судя по всему, она у Михаила Леонидовича Шувалова имелась.

И дело было не в огромном двухсотметровом пентхаусе, где они находились последние двадцать минут. И не в антикварной обстановке кабинета, в котором Шувалов принимал их: красное дерево и кожа, панели из наборного дуба, коллекция холодного оружия, диковинные статуэтки в палисандровых нишах, запах дорогих сигар.

Ничего удивительного. Такие интерьеры постоянно всплывают в телепрограммах (рубрика «В гостях у звезды), интернет-обзорах (рубрика «Сто лучших домов планеты») и криминальных новостях (рубрика «Коррупционные расследования»).

Удивительным был сам Михаил Леонидович. Свалившееся на него несчастье лишь немного подкорректировало внешность. Но если поднапрячься и смести новодельные, образовавшиеся за несколько часов, морщины и складки, то можно было увидеть совсем не старого еще мужчину. Идеально сложенного, с идеальным черепом и хорошей лепки лицом. Плотно сомкнутый волевой рот. Крутой подбородок.

И глаза.

Никогда еще Бахметьев не видел таких цепких глаз. Таких холодно-отстраненных, способных мгновенно оценить собеседника. Их яркая, нисколько не выцветшая с годами синь, в сочетании с налетом седины на темных висках и легкой смуглостью кожи, делала Шувалова настоящим красавцем. Хоть сейчас рекламируй автомобили представительского класса, банковские услуги и эксклюзивные туры в жерло вулкана Эйяфьядлайекюдль.

Причем вулкану отдается предпочтение.

Сколько времени Бахметьев потратил, чтобы без запинки выучить это совершенно непроизносимое исландское название? Минут двадцать, из чистого принципа. Еще через пять он это название благополучно забыл. И снова выучил. И снова забыл. И так по кругу раз пять.

Михаилу Леонидовичу Шувалову такие проблемы вряд ли знакомы. Этот запоминает все на свете с лету. Сразу и навсегда. У Михаила Леонидовича голова не только красивая, но и ясная. Иначе большим бизнесом не порулишь.

Лет сорок пять, подумал Бахметьев. Впрочем, такую подробность, как возраст медиаолигарха, можно выяснить прямо сейчас, не отходя от смартфона. Достаточно набрать имя Михаила Леонидовича Шувалова в любом поисковике. Интересно, сколько источников найдется, включая Википедию, список Форбс, список официальных инфоспонсоров чего угодно, а также благотворительных фондов.

Бахметьев почему-то подумал, что Михаил Леонидович — меценат.

Очень уж хорошее у него лицо.