Что случилось прошлой ночью

– Итак, как я уже сказала, я пришла сообщить вам свежие новости. Эйден уже в курсе. Я позвонила ему и предложила приехать сюда, чтобы вы вместе услышали новости, но он попросил меня сообщить ему по телефону. Из-за прессы. Он не хотел поднимать шумиху.

Дело тут не в прессе. Если б Эйден действительно хотел быть здесь, он бы нашел повод приехать. Правда заключается в том, что он не желает находиться рядом со мной. Он сказал, что не винит меня, но он винит – конечно, винит. Как же иначе?

Возможно, он не хочет быть рядом со мной, потому что подозревает, что я говорю неправду. Может, он выжидает, пока не сможет выяснить, что произошло на самом деле, и тогда расскажет все полиции.

Мой язык цепляется за место ожога.

– Так что случилось? Вы вроде сказали, что я должна сохранять позитивный настрой?

– Так и есть. Но я вынуждена сообщить вам, что мы завершили расследование информации, полученной по звонку на горячую линию.

Мое дыхание учащается, и я прикусываю внутреннюю сторону нижней губы, когда глаза наполняются слезами, готовыми вот-вот пролиться по щекам.

– И вы что-нибудь нашли?

– Мы просмотрели записи с камер видеонаблюдения, опросили людей, которые живут в этом районе, ходили от двери к двери. Мы допросили человека, чью машину отследили от заправочной станции. В автомобиле сидел его сын. Отец отвозил его в детский сад. Мы больше ничего не нашли. Подозреваем, что это был розыгрыш. Понимаю, вы расстроены, но такое встречается в каждом деле о пропаже человека, которое получает такую широкую огласку. – Кейт тянется к моей руке и сжимает ее в своих ладонях. Ее пальцы очень холодные, и у меня волоски встают дыбом. – Однако вы должны сохранять надежду, Наоми. Мы все еще обыскиваем лес, и, хотя снова пошел снег, команда обнаружила несколько следов, которые были подо льдом. Они ведут к деревьям, так что… это может быть зацепкой.

Я быстро моргаю, и слезы, которые свисали с ресниц, срываются вниз. Влага скапливается в крыльях носа, на верхней губе, и я смахиваю ее, но по щекам уже текут новые слезы.

Звонок ничего не дал. Мне следовало предвидеть, что одно сообщение не остановит поиск.

– Но следы могли принадлежать кому угодно, – бормочу я. – Что, если тот, кто похитил ее, уехал уже далеко…

– Полиция расследует все версии, Наоми.

– А как насчет реки? Вы там искали? Вчера утром я видела людей, которые направлялись в ту сторону…

Этих людей я прежде не видела, они несли в руках большие сумки, и из окна маленькой комнаты я смогла разглядеть их только у поворота реки, где вода просвечивала серой лентой сквозь снег.

– Полицейские обыскали реку в первый день, но вчера команда специалистов осмотрела ее снова. Понимаю, вы хотите услышать, что мы добились успехов. Но вам нужно сохранять веру. Хорошо?

Я киваю.

Что я делаю? Задействовано целое множество людей. Команды специалистов. Полиция ищет маленькую девочку, которая никогда не будет найдена. Я могла бы признаться. Прямо сию секунду. Поднять руки, сказать Кейт, что мне очень жаль, но я была напугана – в ужасе от того, что они сделали бы, если б узнали правду. А как только я солгала, стало слишком поздно что-то менять.

Знакомая бурная волна тошноты накрывает меня. Я не могу рисковать потерей и этого ребенка. Я подводила Фрейю бесчисленное количество раз. Не могу подвести и будущего малыша тоже.

Горячие слезы вины и отчаяния текут по моим щекам, и я закрываю лицо ладонями. Кейт гладит меня по руке и пытается утешить, шепчет, что сочувствует мне и что все будет хорошо.

Ей наверняка кажется, что я опечалена. Встревожена. Горюю. И все эти эмоции действительно захлестывают меня, пока я пытаюсь прислушаться к утешительным словам Кейт. Но одна из них отодвигает остальные на задний план и заслоняет собой все. Как покров тьмы, поглощающий даже самый слабый луч света.

Страх.

26

Четырьмя годами ранее…

Август

Я опустилась на колени перед могилами. Откинувшись на пятки, я положила Фрейю на свои бедра, лицом к надгробиям, и прикусила нижнюю губу. Нельзя плакать, подумала я. Не сегодня. Если начну, то уже не остановлюсь.

– Привет, папа, – прошептала я. – Привет, мама.

Пальцы Фрейи, которые были крепко сжаты в кулак, разжались всего на секунду, но это выглядело так, словно она помахала рукой.

– Поздоровайся с бабушкой и дедушкой, Фрейя. – Я положила подбородок ей на макушку и посмотрела на могилы, которые казались холодными даже в этот прекрасный день. Я закрыла глаза и вновь оказалась там – в прихожей, содрогаясь в рыданиях на полу. Дом наполняли звуки: бормотание парамедиков, голоса, сообщающие мне, что папа скончался, мои пронзительные крики.

Я протянула руку и коснулась папиного надгробия, провела пальцем по надписи на нем. Отрывистый кашель Фрейи прогремел на безмолвном кладбище, и я быстро повернула ее к себе, оценивая каждое ее движение, внимательно прислушиваясь к ее дыханию. Я пыталась понять, что с ней не так, и мои догадки стремительно приближались к самому смертельному диагнозу. Быстро и прерывисто дыша, я прижала дочь к себе и обняла ее дрожащими руками.

Я не могу так.