Что случилось прошлой ночью

Кто ее открыл? Заходила ли я в эту комнату ночью? Но зачем мне входить туда, если Фрейя уже спит? Зачем? Зачем мне возвращаться к ней?

Почему я не могу вспомнить?

Ты сделала ей больно?

Я сопротивляюсь желанию зажать уши руками, когда эти слова, сказанные Эйденом много лет назад, эхом отдаются в черепной коробке, словно его голос звучит у меня в голове.

Я не делала ей больно. Я бы не смогла.

Я бы не стала.

– Наоми… вы готовы продолжить? – спрашивает Дженнинг.

– Да.

Он переворачивает другую фотографию – но на этом снимке Фрейя жива. Она стоит перед книжной полкой, ухмыляется, как Чеширский кот, и смотрит на свою любимую книгу «Алиса в Стране чудес».

– Это вы сделали это фото?

– Да.

– Когда вы его сделали?

– Вечером накануне того дня, когда она… Вечером накануне того дня, когда я нашла ее. Я сделала фотографию перед тем, как уложила Фрейю спать.

Дженнинг запускает руку под свой стул, достает пластиковый пакет и кладет его на стол передо мной.

– Это та одежда, в которой Фрейя изображена на фотографии?

Стиснув зубы, я протягиваю руку за пакетом, но медлю, коснувшись пальцами пластика.

– Это можно брать в руки?

– Вы можете брать в руки пакет, – отвечает Уокер.

Беру пакет, и он шуршит в руках, когда я, прищурившись, рассматриваю лежащую внутри детскую одежду. Джемпер крупной вязки, на котором белые полосы чередуются с разноцветными. Синий джинсовый комбинезон, слегка потертый на коленях из-за того, что Фрейя упала в доме Эйдена, во внутреннем дворике в их крошечном саду. Эйден признался мне, что собирался выбросить этот комбинезон, но Фрейя попросила оставить. Мне хочется разорвать пакет, прижать одежду к лицу и закричать прямо в ткань.

– Да… В эти вещи она была одета.

Дженнинг вновь тянется под стул и достает еще один пластиковый пакет. Я пощипываю кожу на внутренней стороне своей руки.

– Не могли бы вы, пожалуйста, подтвердить, что ранее говорили нам, будто Фрейя была одета вот в эту одежду?

– Да.

– Но теперь вы признаете, что на ней в действительности была эта одежда? – Дженнинг приподнимает первый пакет и практически трясет им передо мной.

– Да.

– Почему вы солгали?

– Потому что я не хотела, чтобы вы ее нашли. К тому времени я уже солгала о том, что Фрейя пропала. Я уже спрятала ее. Я не хотела, чтобы вы ее нашли.

Он наклоняет голову из стороны в сторону, как будто оценивает мои слова, но на его лице ясно читается недоверие. Уокер закончил писать, но продолжает смотреть в блокнот, держа ручку наготове.

– Этот снимок мы взяли из вашего дома, – продолжает Дженнинг. Он кладет передо мной пакет для улик с фотографией в рамке. Рамка зеркальная – целый набор таких стоит на приставном столике в прихожей. – Не могли бы вы взглянуть на него, пожалуйста?

Я беру пакет, туго натягивая пластик, чтобы сквозь него можно было разглядеть лежащую внутри фотографию. На снимке – я и Фрейя, мы сделали его всего несколько месяцев назад, в конце лета. Я сижу на корточках рядом с ней, а она обвила руками мою шею.

Мы стоим в прихожей. На половике. На половике, который я спрятала вместе с Фрейей в бункере.

– Половик, изображенный на этой фотографии, был в бункере с Фрейей. Это вы положили его туда?

– Да.

– Зачем?

– Потому что Фрейя лежала на нем, когда я ее нашла. Я подумала, если не спрячу его, вы, возможно, что-нибудь на нем найдете.

– Почему вы воспользовались бункером?

Перевожу взгляд с одного на другого, сбитая с толку внезапной сменой темы.

– Не понимаю вопроса. – Я чешу щеку – кожа горячая.

– Почему вы решили спрятать ее в бункере?

– Я вам это уже говорила. Я не хотела, чтобы вы ее нашли. И мне пришлось действовать быстро… Это было единственное место, которое пришло мне в голову.

– Этого бункера нет в официальных документах, не так ли?

– Да… Его тайно построили во время Второй мировой войны. Таких бункеров множество, они спрятаны по всей стране.

– И вы тоже старательно держали бункер в секрете.

– Что вы имеете в виду?

– Мы предполагаем, что Эйден не знает о бункере. Иначе он бы упомянул о нем.

Шмыгаю носом. Губы дрожат.

– Нет, он не знает.

«Но кто-то еще знал» – вкрадчиво шепчет тихий голосок в моей голове.

– Как вы нашли…

– Как долго вы были вместе? – перебивает меня Дженнинг. Его голос звучит беззаботно, но Дженнинг знает, что делает. Он вонзил нож глубоко в мое сердце и начинает прокручивать его в ране.

– Более пяти лет.

– И как долго он прожил с вами на ферме?

– Полтора года, плюс-минус.

– Значит, вы пять лет были вместе, больше года Эйден прожил в этом доме, а вы так и не рассказали ему о бункере?

– Для этого не было причин, – с трудом отвечаю я. – Не нашлось подходящего момента.

– Ни разу не нашлось подходящего момента за те пять лет, что вы были вместе?

– Это место было знаковым для меня и моего папы. Когда он умер, я перестала говорить об этом. Мне было слишком тяжело вспоминать все, что с ним связано, поэтому я никогда не поднимала тему бункера.

– Вы уверены?

– Да. – Я свирепо смотрю на него. – Почему вы без конца спрашиваете меня о бункере? Я уже призналась, что отнесла Фрейю туда.