Что случилось прошлой ночью

– Что ж, как и во всех случаях, когда мы находим тело, Наоми, патологоанатом сделал вскрытие. Мы попросили предоставить нам результаты как можно скорее, в экстренном порядке. И знаете, что обнаружилось?

Он берет лист бумаги, который до этих пор лежал поверх папки, и подвигает лист ко мне; буквы расплываются, прежде чем обрести четкость. Я торопливо пробегаю взглядом по строчкам, пока не натыкаюсь на последний абзац – заключение. Читаю слова, но мой мозг не в состоянии понять их значение.

Перечитываю еще раз.

Медленно поднимаю взгляд на полицейских. Оба наблюдают за мной – ждут моей реакции.

Пожалуйста, нет. Этого не может быть.

– Теперь вы понимаете, почему мы вам не верим? – Дженнинг подтягивает лист обратно к себе и убирает его в папку. – Смерть Фрейи не была несчастным случаем.

35

Это не был несчастный случай.

Кто-то сделал это намеренно.

Я уложила Фрейю в постель, а на следующее утро она лежала у подножия лестницы. Она упала. По-другому и быть не могло. Но патологоанатом…

Явные признаки насильственной смерти.

Вот что говорится в отчете. Смерть не от несчастного случая. И целая череда доказательств, подтверждающих этот вывод. Как научный эксперимент в школе: гипотеза, исследование, доказательства, результаты, заключение. Но я не понимаю доказательств. Я не могу осознать результат. Это невозможно. Это должен быть несчастный случай.

– Это был несчастный случай. – Я чешу руку, и кожу щиплет. Дженнинг переводит взгляд на меня, и я убираю руку со стола, кладу ее себе на колени.

– Наоми, я хочу, чтобы вы внимательно меня послушали, ладно? Найдены явные доказательства того, что кто-то причастен к смерти вашей дочери. Возможно, она упала, но это не было несчастным случаем. Дальнейшая ложь вам не поможет.

– Я не лгу.

– Наоми, – вмешивается Уокер. – На данном этапе я вынужден еще раз спросить вас, не хотите ли вы помощи адвоката.

Если ты сейчас попросишь адвоката, то будешь выглядеть виновной.

– Нет.

– Вы уверены?

– Мне не нужен адвокат. Я говорю правду. Я не убивала ее. Я просто пыталась уберечь ее.

– Ладно. – Он кивает Дженнингу.

Дженнинг открывает свою папку и кладет на стол несколько листов бумаги лицевой стороной вниз. Но я вижу, что на другой стороне есть цветные изображения.

Закрываю глаза.

– Я не хочу их видеть.

– Нам нужно задать вам вопросы о…

– Я не хочу видеть фотографии.

– Наоми, вы не обязаны смотреть на них, если не хотите, но мы должны задать вам вопросы о них, – твердым голосом говорит Уокер. Больше никаких телячьих нежностей. – Ясно?

Я по-прежнему сижу с закрытыми глазами, но слышу шелест переворачиваемых листов и тихий звук, с которым они ложатся на стол изображениями вверх. Я так крепко зажмурилась, что кажется, будто голова вот-вот взорвется.

– Я показываю обвиняемой фотографию рук покойной, – произносит в диктофон Дженнинг.

Я яростно мотаю головой из стороны в сторону.

Не смотри, не смотри, не смотри.

– Наоми, как по-вашему, на что это похоже? – Он делает паузу. – Наоми… вы сказали, это был несчастный случай. Вам нужно посмотреть, чтобы вы могли дать нам пояснение.

Я открываю глаза, но смотрю на свои руки, которые сложены вместе на коленях и сжимают испачканный кровью платок. Медленно поднимаю взгляд на стол, а затем перевожу его на фотографию, намереваясь взглянуть лишь мельком, чтобы понять, о чем идет речь, но, увидев изображение, я уже не могу отвернуться.

На каждой фотографии крупным планом изображена одна из крошечных рук Фрейи со скрюченными пальцами. Дженнинг тычет ручкой по очереди в каждый снимок, направляя мой взгляд на ее запястья.

– Как вы думаете, что это такое?

Я не могу удержаться и так низко склоняюсь над фотографией, что она колышется при каждом выдохе.

Каждое запястье запечатлели с обеих сторон – ладонью вверх и ладонью вниз. На обеих руках видны темно-фиолетовые синяки, похожие на одинаковые браслеты.

– Синяки… Она вся в синяках, – шепчу я.

Отпечатки пальцев четкие. Кто-то держал Фрейю так крепко, что на коже остались синяки. Кто-то причинил ей боль.

– Вы заметили эти синяки, когда укладывали ее в постель?

В моей голове звучит громкий и радостный смех дочери, напоминая о том моменте, когда мы играли в ванне с пеной. На Фрейе не было ни единой отметины.

– Нет. Я не видела никаких синяков.

Дженнинг переворачивает другую фотографию. Я вижу очертания нижней губы Фрейи, нежный наклон ее подбородка. Вдоль ее челюсти виднеется несколько фиолетовых отпечатков.

– Как вы думаете, что это за отметины?

– С-синяки.

– Как вы думаете, кто их поставил?

Я знаю ответ, но не могу его произнести. Не могу озвучить мысли, которые крутятся у меня в голове, потому что, если я это сделаю, все, что случилось с Фрейей, станет реальным.

– Наверное, она получила их во время падения.

– Давайте по-честному, Наоми. На что похожи эти отметины? – Дженнинг бросает взглядом мне вызов.

– На следы пальцев.

– Да. Кто-то схватил Фрейю за запястья. Это были вы?

– Нет!

– Вы хватали ее за лицо?

– Нет, клянусь!