Что такое анархизм

Вот стоят перед нами целые толпы работников. К их услугам инструменты, сырье, все материалы. Нет над ними никакой команды: ни хозяина, ни жандарма. Почему же не кипит веселая работа? Почему не горят глаза ярким огнем свободного творчества? Почему бессильно опущены руки и молчат уста? Работники так страстно верили, что все причины их бедствий — в отсутствии средств производства. Им сладко грезилось, что когда то, через много-много лет исчезнет проклятая собственность, и каждому работнику станут доступны все средства производства, и он станет своим хозяином, хозяином своего труда. Эта пора настала. То, что казалось мечтой, живущей как сказочная принцесса, за горами, за долами, за дремучими лесами, стало близким, осязательный фактом. Но вместо радости и восторга, рабочие люди поражены изумлением. Что случилось? Они так рвались к своей матери — природе, они так жаждали слиться с ней в таинстве вольного творчества, а теперь им кажется, что им чего то не хватает, теперь они угрюмо стоят и бессильно, беспомощно ждут. Они похожи на человека, который потерял ключ к своему собственному дому и должен обидно стоять на пороге, под дождем и вьюгой, не зная, что делать. Они похожи на того, кто, после долгих-долгих странствий по чужим странам, после долгих скитаний среди чужих народов, возвратился, наконец, на родную отчизну, с крепко бьющимся сердцем и трепетной жаждой отдаться душой и телом родным людям, родной стороне. И вдруг — какая мучительная, ноющая боль! — он с ужасом видит, что на его вопросы отвечают знаками недоумения, что его сторонятся, что его не понимают. Увы! Он начинает понимать трагизм своего положения: он забыл родную речь, он сломал мост, который вел его к чувствам и мыслям его земляков, и теперь между ним и его братьями — зияет бездна... Рабочий класс также потерял ключ к своему собственному дому — великой природе. Он также разучился понимать речь, чудную речь вольных работников: он слишком долго не был у себя и прозябая на чужбине, во власти чужих мыслей, чужих чувств, он слишком долго был рабом. Знание — вот ключ к природе. Знание — вот язык свободного творчества. Рабочие люди вырвали свою добычу у своих грабителей — собственников и капиталистов, они убили кровожадного хищника — государство, но они не знают, как использовать свою победу: между ними и природой зияет бездна, бездна их невежества.

Химия, физика, механика, геометрия, агрономия также необходимы для производства, как земля, машины и сырье. А эти духовные элементы работы не у рабочих, а другой группы — у так называемой интеллигенции. Уничтожение экономической и политической эксплуатации оставляет рабочего безоружным перед лицом умственного господина, оставляет нетронутый третий вид рабства — рабства духовного.

Рабочий класс всегда был рабом духовным тех разбойничьих банд, которые покорили его экономически и политически. Но это духовное рабство так же меняло свои формы, как и собственность и государство. В одни времена владельцы духовного имущества составляли особую касту, как на Востоке и в Средние Века. В другие эпохи умственный труд был непосредственной принадлежностью господ, как в древнем мире, где интеллигенция почти целиком сливалась с командующим классом. С наступлением буржуазного периода нарождается специальная группа, владеющая умственным богатством и служащая классу капиталистов. Но каково бы ни было социальное положение интеллигенции, умственный труд характеризуется одной и той же чертой: он не действует прямо, непосредственно на природу, не изменяет сам внешних, физических элементов физической среды, а воздействует на людей, работающих и преобразующих материю, организует их труд. И эта организация труда необходима с тех пор, как он из цельного физиологического процесса индивидуальности превратился в чисто механическую трату энергии.