Что такое анархизм

С падением религии эта задача выпадает на долю морали. Общество начинает свое преступное дело развращения личности, которое на жаргоне называется воспитанием, в тот момент, когда самостоятельная мысль еще спит у ребенка, когда он готов принять всякую идею. Ребенку вбивают в голову, что на земле существует Добро и Зло, что жизнь по принципам „Добра“, приносит счастье и почет, а злые дела приносят горе и презрение. Говорят это так часто, что бедное дитя начинает искренне чувствовать ненависть ко злу и любовь к добру. Ребенок не знает, что общество поступило с его душой, как жалкий, трусливый вор: что слуги общества подкрались к ней во время глубокого сна и отравили ее своим моральный ядом, чтоб он никогда не мог уже жить своей здоровой личной жизнью, чтоб он на все смотрел глазами своего злейшего врага, глазами общества, которое ограбило у него его личность.

Но вот все-таки наступает великий момент, и падает моральная пелена с глаз свободного человека. Изумленный он внезапно спрашивает себя: „Но почему же я должен следовать Добру? Если это нужно для моего блага, то почему же избегать мне Зла, когда оно мне нравится? Что такое Добро и что такое Зло?“

„Добро живет во всеобщем почете. Оно окружено ореолом и обвешано орденами общественной благодарности. Почему? Очевидно, потому, что оно полезно обществу. Зло и порок, наоборот, заливаются грязью общественного порицания. И в колыбели, и в школе, и в казарме, и в церкви меня всегда учили служить Добру. Но почему же, несмотря на это, „добро“ так далеко от меня и так чуждо мне? Почему мои „добрые“ дела мне кажутся не моими, а чужими, как будто чужая рука их творила? А „порок“ ненавистный порок так обаятелен, что трудно вырваться из объятий его. И еще странно: „злые“ смеются над „добром“, а самые „добрые“ в душе страстно мечтают о „зле“...

„Ах! Я больше не хочу быть „добрым“. Я хочу считаться не с чуждым, холодный добром, а со своим родным и близким „я“. Какое мне дело до Добра и Зла? Но общественный окрик мне говорит: „Не смей! Ты должен быть добрым!“ Братья мои! Скажите мне: разве мне нельзя быть самим собой?

„Ах! Я только теперь разгадал великую тайну. Быть добрым значит быть таким, каким другие меня хотят. Нельзя быть добрым и быть всегда самим собой. Нельзя быть слугою одного, а служить другому. Но я никому не хочу служить, даже Добру. Если быть самим собой, быть свободный от ига морали значит быть „злым“, то горе, горе вам „добрые“: скоро настанет время, когда все свободное, яркое и смелое будет рваться к злому, как цветок к солнцу...

„Добро не любит ярких цветов: оно всегда скромно одевается в серое. Оттого все добрые похожи друг на друга, как ночные тени. А зло дерзко сияет всеми цветами радуги потому что злой не боится быть самим собою, не боится быть правдивым.

„Братья мои! Я разгадал великую тайну: кто хочет быть самим собой, должен стряхнуть с себя лживую мораль „добрых“ и учиться трудному искусству — быть правдивым и быть злым.

„Вы говорите мне: „Общество не может жить без морали. Общество не возможно без принципов Добра. Кого стесняет старая мораль, может создать новую: но как жить с другими без всякой морали? Кто износил свое платье, может одеть другое: но кому не стыдно ходить голым?

„Вы говорите мне: „Обойди внимательно все царство жизни. Загляни во все уголки царства животного мира. Ты найдешь везде один незыблемый закон: пережили других и размножились не те, что жили в одиночестве, не те, что были сильными и гордыми. Нет! Победили те, что ютились группами, победили слабые, но добрые.

„Вы говорите мне: „Нужна взаимная помощь. Помоги мне сегодня, завтра тебе подарю свою помощь. Это выгодно нам обоим. Это нужно для сохранения вида. Старая мораль кричала тебе: жертвуй собой, отдай все своим ближним. Новая мораль говорит тебе: давай ровно столько, сколько сам взял. В этом равенстве — святая справедливость. Только нищий берет, ничего не давая. Разве ты хочешь быть нищим?

„Ах! Не говорите мне больше: адский холод и смертельный страх вливают мне в душу ваши „моральные“ речи. От вашего „равенства“ мерзнут лучшие ростки Надежды. От вашей „справедливости“ блекнут лучшие цветы Красоты. Замолчите: ваше дыхание приносит смерть нашим утренним грезам — этим нежным феям, что влекут нас в далекую, синюю даль...

„Братья мои! Кто научил вас клеветать на человека? Кто научил вас считать человека вьючным животным? Едва он сбросил с себя тяжелый груз религии, как вы уже взвалили ему на плечи ношу морали. Он еще не сломал железной узды Власти, а вы уже суете ему в рот золотую уздечку Добра.

„Смотрите: человек устал от тысячелетних скитаний, устал влачить за собой бесконечные тюки „добрых” дел. Смотрите, как он жадно вперил свой сверкающий взор в далекую горную высь: у горного ключа он жаждет смыть, наконец, этот жирный пот морали, у хищных соколов он хочет учиться любить пустынные горные скалы, учиться жить вдвоем, только вдвоем со своею мятежною волей.