Что знают мои кости. Когда небо падает на тебя, сделай из него одеяло

Летом 2020 года Лейси начала встречаться с классным парнем. К сожалению, как это часто бывает с подобными парнями, он постоянно демонстрировал свою недоступность. Часто отменял свидания, не назначая нового времени, и не звонил в обещанное время. Он ссылался на свой напряженный график, но подобное поведение буквально сводило Лейси с ума.

– Это нормально? – писала она мне каждые несколько дней. – Я не хочу казаться навязчивой и нудной. Но я спать не могу. Буквально закипаю от ярости и тревоги. Я могу думать только о нем.

– Абсолютно нормально! – отвечала я. – Конечно, ты чувствуешь себя именно так. И все почувствовали бы то же самое на твоем месте. Но твое комплексное ПТСР заставляет тебя особенно высоко ценить стабильность и надежность! Это совершенно нормальные потребности – ничего необычного. Это часть тебя, и ты должна признавать это. Если он сумеет приспособиться к твоим потребностям, значит, он молодец! Если это его напугает – скатертью дорога.

Оказалось, что он действительно первоклассное динамо. Но к тому времени, когда это окончательно выяснилось, Лейси уже познакомилась в Tinder с другими мужчинами и почувствовала себя более уверенно. Именно тогда она прислала мне характерное голосовое сообщение – страстное, искреннее, энергичное. Она всегда так делала, когда ей не хватало времени или сил на текстовые сообщения.

– Знаешь, что меня беспокоило в том парне? – спросила она, задыхаясь, словно гуляла где‑то на пляже, и океанский ветер шумел в ее микрофоне. – Я пыталась поговорить со всеми своими «нормальными» подругами, без комплексного ПТСР, и все они спрашивали: «Почему ты сходишь с ума по этому парню?» А ты сразу же поняла, что мои чувства не были связаны с этим парнем. Ты заставила меня быть настоящей в нашем общении. Поняла меня так, как никто другой, как ни один психотерапевт! И в разговоре с тобой мне никогда не было стыдно. Я испытывала облегчение. Огромное облегчение! Теперь я могу встречаться с мужчинами и развлекаться! Ты – мой рыцарь в сияющих доспехах, Фу!

Вот так. Борьба с комплексным ПТСР сделала меня человеком, способным на сочувствие. Я стала лучше понимать потребности людей и научилась эффективно утешать их.

Даже в негативных сторонах моего комплексного ПТСР были свои преимущества. Когда Джоуи злился или тревожился, мне было трудно спокойно выдерживать его боль. Я никогда не давала ему тосковать в одиночестве. Начинала пилить и донимать его, пока он не рассказывал мне, что случилось. Однажды, когда я кружила вокруг него, как белка вокруг ореха, он закричал:

– Ну почему ты не можешь просто сказать: «Понимаю, это тяжело», а не пытаться решить все мои проблемы?! Не все требует решения!

Но через несколько дней, почувствовав себя лучше, Джоуи часто благодарил меня:

– Ты так меня донимаешь, что я рассказываю тебе то, чего не говорю никому другому. И наши разговоры о моих чувствах меняют меня к лучшему. Я никогда не чувствовал такой заботы, как от тебя.

Меня любили, несмотря на мое комплексное ПТСР, но, отчасти, благодаря ему.

Я была не единственной, кто осознал свою силу во время глобальной пандемии.

Тем летом я вела урок через Zoom, и один из моих учеников беседовал с женщиной, страдавшей настоящей фобией перед вирусами. Долгое время она не выходила из дома и мыла руки с санитайзером так ожесточенно, что они начинали кровоточить. Друзья и родственники считали, что она сошла с ума, но после начала пандемии многие позвонили, чтобы извиниться перед ней.

– Теперь мы понимаем, – сказали они.

А ей же захотелось выйти из дома. Увидев, что все боятся вирусов так же, как она когда‑то, она захотела действовать. Ей захотелось расцеловать всех людей.

У одной моей знакомой сложные отношения с родителями, которые никак не могли понять ее комплексного ПТСР. Но в карантине они тоже ощутили чувства беспомощности, подавленности и паники.

– Да, – сказала им Сьюзен. – Именно так я себя чувствую постоянно.

И в их душе что‑то щелкнуло.

– Хотя они и не смогли понять меня полностью, но приблизились к пониманию. А ведь я десятилетиями пыталась до них достучаться, – сказала мне подруга. – Нет, конечно, я никому такого не желаю, но возможность рассказать о своем состоянии, чувствуя, что тебя понимают, избавляет от стыда.

И вот последняя причина, по которой я прекрасно почувствовала себя во время апокалипсиса. Я вспомнила определение боли и страдания доктора Хэма – нормальность боли против страдания из-за стыда, связанного с этой боль. Когда я видела, как медсестры срываются и рыдают, слушая новости, и плакала вместе с ними, я чувствовала естественную, нормальную боль. А вот страдания больше не чувствовала.

Это было ощущение свободы. Ощущение исцеления.

В первые дни пандемии в магазинах я надевала темные очки и с головой укутывалась в шарф. Меня пугало, что на полках не было яиц или макарон. Но в то же время я чувствовала и что‑то еще. Что‑то знакомое. Словно я уже здесь была. И я действительно была.