Чудачка для пианиста

Саша трогал пальцами мое лицо, касался губ губами, перебирал волосы. Он словно маленький ребенок искал тактильные ощущения, чтобы запомнить мой силуэт на ощупь, чтобы увидеть меня руками, прикосновениями. Знаю, что для него все по-новому. Он изучал меня, как что-то нереальное, и мне казалось, что я уплываю в страну под названием Счастье. Только бы не рухнуть в реальность «Мне не нужен ребенок».

Мой Саша другой. Он примет меня с ребенком, мне хотелось в это верить. Но сомнения штука вредная — как паразит — заселяется тихонько под кожу, сидит до поры до времени, покусывает плоть по чуть-чуть, чтобы оставаться незамеченным подольше, а когда наступает время слабости — начинает уничтожать тебя изнутри.

Да, сомнения не высечь, не выжечь, не избавиться. Его нужно только убить силой воли, верой в лучшее, надеждой. И я надеялась до глубины каждой фибры души, когда смотрела в омут кофейных глаз своего пианиста, что он не отвергнет, если неожиданно нас станет больше. Если тест покажет, что во мне бьется теперь не одно, а два сердца. Невыносимо, но мне хотелось, чтобы так и было. Несмотря ни на что.

И понимала, что даже если Саша отвернется и откажется стать отцом, я все равно не отступлю. Потому что для меня нет лучшей карьеры, чем Мама.

Он всего этого меня колотило и хотелось спрятать глаза, чтобы неуместно не выпустить личные страхи и переживания.

— Что с тобой случилось? — я отодвинулась и прощупала талию, беспардонно вытащила рубашку из тугого пояса. Саша поморщился от прикосновений, но не сводил с меня темных глаз.

— Жив-здоров, не переживай, просто спину потянул. Мамка заставила корсет надеть.

Врет же, я чувствовала. И руки мои остановил на подходе, завел за спину и снова потащил к себе.

— А это в саду вишни обрезал? — я запрокинула голову и, приподняв его челку, пропустила сквозь пальцы густые черные волосы.

— Как ты догадалась? — он глубоко вдохнул, а потом быстро заговорил: — Настя, прости, пожалуйста. — Широкая ладонь бескомпромиссно сдвинула ткань моей футболки с плеча, и горячие губы коснулись шеи. Его голос не просто звучал во мне, он протыкал резонирующим колебанием, как невидимыми иголками, и вызывал непередаваемые ощущения по всему телу. — Если бы я столкнулся с тобой в темноте, я бы узнал. Верь мне, Малинка. Я бы услышал тембр, почувствовал запах, распробовал бы вкус твоих губ. И не прошел бы мимо. Ни за что не прошел. Я ведь думал о тебе этот месяц, просто…

— Это ты так плавно хочешь съехать со своего обещания сыграть мне? — я захихикала куда-то в его грудь, потому что еще чуть-чуть и не сдержу слез. Какая же я плакса стала, жуть просто.

— Но я же играл тебе, негодяйка. Могу еще сплясать.

— Обязательно спляшешь, когда мама разрешит корсет снять, — понимающе засмеялась я и пощекотала его по ребрам молоточками пальцев, отчего мой нежный учитель засвистел сквозь зубы и сдержал мои руки от дальнейших экзекуций. Я боялась думать о самом страшном, но Саша явно что-то скрывал от меня и не готов был признаться, что с ним произошло. — И этюд не считается, не надейся, я хочу что-то особенное, — прошептала, потому что голос от нахлынувших чувств ломался в крошку.

Мы перестреливались улыбками, и каждый понимал, что так надо. Он не договаривает, а я не переспрашиваю. Сейчас он со мной, даже если между нами остались мутные пятна. Особенно, если вспоминать о задержке.

Я вздрогнула, потому что не знала, как ему сказать. Да и не стану, пока сама не буду уверена.

— Саш… Мне домой пора, — я уткнулась в его плечо и прислушалась к биению сердца. Мое или его лупило в грудь — понять было сложно. Унисон — чистый баланс, гармония душ. И мне так хотелось, чтобы между нами произошло что-то такое, то, что перерастет в большее. В привязанность и любовь. Но страхи подползали ближе, кусали лопатки, грызли и мучили, заставляя кусать губы. А если он не признает ребенка? А если…

— Поехали ко мне? — вдруг сказал он.

— Нет. Меня папа дома ждет, я не могу.

— Тогда я тебя отвезу. Только нужно ко мне в класс подняться, пальто там осталось.

Я кивнула и позволила ему себя увести за собой.

Глава 32. Саша

Выходили из Академии за руку, переплетя пальцы. Я не собирался скрывать, что мы с Настей вместе. А мы вместе. Мне так хотелось, надеюсь, и ей тоже. Я желал, чтобы моя искорка не разочаровалась и не погасла. Как звезда, что сияет в небе и никогда не падает. А если упадет, я подставлю ладони.

В любом случае буду стараться сделать мою Малинку счастливой, только бы видеть в ее глазах знакомый огонь. Я ведь сам чуть не погасил его тупостью, не хочу больше такого. Видеть, как свет превращается во тьму, больней, чем удары носком сапога по ребрам.

— Почему ты так боишься играть? — спросила Малинка, когда мы спустились с крыльца. Я оглянулся неосторожно, скользнул взглядом по месту, что месяц назад было залито моей кровью, и передернулся от воспоминаний. Нет, она ничего не узнает о драке, не хочу тревожить понапрасну. Если до сих пор никто не сказал, значит, и не нужно.