Читаем Чудесатости из Подкроватии. Ужасно смешная книга для задорной гребли лапками по жизни полностью

Чудесатости из Подкроватии. Ужасно смешная книга для задорной гребли лапками по жизни

А мы его за это клеем к стулу приклеили. Любили потому что. Кого попало никогда не приклеивали, клей экономили. А на этого целых два тюбика извели.

Да хорошо так приклеили, он потом с этим стулом еще три урока вел. Штанов запасных у него просто не было. Физрук хотел свои треники отдать, но Игнат Сергеевич любил в глаженных ходить, а треники с пузырями на коленках не любил.

– А почем у вас вот этот жук? – небрежно так интересуюсь, чтоб цену случайно не поднять.

– А что у тебя в левом кармане лежит? – спрашивает тетка.

– Ничего вроде нету.

– Врешь все.

– Нету ничего. Маска прошлогодняя лежит. Я в нее жеваную жвачку завернула и выкинуть забыла.

– Пойдет. Давай! – протянула тетка свою лапищу, ковшиком ее сделала и ждет.

– Нате. Мне гамна не жалко, тетенька, – протянула я ей мусор.

Тетка как-то слишком радостно схватила скомканную маску и скорей в лифчик себе сунула да поглубже. А бородавка глазки выпучила и сказала: «МУХ–ХА-ХА-А-А-А!»

Я банку с Игнатом Сергеевичем взяла и рассматриваю:

– А что за жук хоть?

– Жук омолаживающий, – говорит мне тетка.

– А как он действует?

– Как, как. Смотри, вот так берешь жука, глотаешь не жуя. – Тут рыжая тетка открыла другую банку с таким же жуком и сунула себе в пасть. – Если жевать начнешь, все пропало. Он ядовитый, сразу сдохнешь, хе-хе-хе.

– И что в этом смешного? – спросила я.

– Хе-хе-хе-хе, – заклинило торговку в веселой судороге.

– По спине ей дай со всей силы, – флегматично посоветовал мне соседний торговец с тремя грустными глазами. Один карий, другой серый, третий мутный.

– Я против насилия. Вдруг она мне потом в глаз врежет.

– Бей скорее. Не видишь, ей смешинка в рот попала. Если глубже в кишки засядет, она потом два дня ржать будет.

– Поняла, – сказала я и от души двинула тетку по хребту.

– Спасибо! – хрипло сказал тетка и продолжила объяснять. – Глотаешь насекомое, оно внутри тебя гнездо вьет и начинает потихоньку стягивать организм. Кожа натягивается, и жопа худеет.

Тут на моих глазах тетка мгновенно похудела и стала выглядеть на 20 лет. Причем бородавка тоже омолодилась, нежно порозовела и даже подбоченилась. Того и гляди спрыгнет с теткиного лба и в пляс пойдет. Я, канешно, офигела, но вида не показываю. Стою столбом, моргаю. Подсчитываю, сколько этот жук мне на косметологах сэкономит.

– А эффект сколько длится?

– Триста лет. Пока жук не сдохнет.

– Минуточку. Получается, этого жука три раза могут разные покупатели проглотить?

– Даже больше. У некоторых жук не приживается, выползает ночью.

– Откуда?

– Из владельца.

– А откуда из владельца?

– Ты подозрительная такая. Будешь жрать жука?! Ой, то есть брать.

– Минуточку мне дайте. Мне надо взвесить все за и против. – А руки мои уже сами собой баночку открыли и Игната Сергеевича в рот тянут стремительно.

И тут, как обычно не вовремя, из лифтового говорильника раздалось:

– Женщина Арефьева с планеты TheМля, ну-ка, быстро в лифт зашла!

Бородавка как услышала это, тут же стянула платочек со рта и давай орать:

– ОНА СМЕРТНАЯ!!!

Ну рыжая молодая тетка – хоп – схватила меня за щеки:

– Ты смертная, што ли? А ну, плюй жука! Плюй, кому говорят! – И трясет, главное, меня так неприятно, аж затошнило.

Терплю, рот не открываю. Да еще этот вредный Игнат Сергеевич не глотается, обратно ползет. Лапками по горлу щекочет.

– Плюй! Смертным нельзя таких жуков глотать! – голосит бородавка.

– Арефьева, не дури! Плюй и шуруй сюда! – орет лифт и дверьми хлопает, чтоб мое внимание привлечь.

Весь базар смотрит, как из меня бесплатное чудо-омоложение пытаются вытряхнуть, ржет. Осьминог от хохота икать начал. Не на ту напали. Я челюсти сжала, как бультерьер, и рычу.

– Ладно. Жри! Спасти тебя хотела. Смертных этот жук за минуту в узелок скручивает. Один пупок почитай от тебя и останется, – убрала свои лапищи рыжая.

– Спасибо, мне, кажется, домой пора. – В ту же секунду я рот открыла и жука омоложения выплюнула обратно в баночку. С большим-пребольшим сожалением.

Базар разочарованно загудел, всем хотелось полюбоваться на пупок из смертной.

Зашла я обратно в лифт, нажала на 13-й этаж и поехала домой.

Всю дорогу из говорильника ругались:

– Как ты нас все время вызываешь?!

– Просто тыкаю на кнопочку, – извинялась я.

– В нос себе потыкай! Нет тебя в списках. Нельзя тебе в лифте кататься.

Эх, ничо нельзя, ни жука глотать, ни в лифте кататься. Сами, главное, приезжают все время, а я потом виновата. Волшебники хреновы.

Пысы.

Как бы узнать, зачем рыжей тетке моя жвачка. Поди ДНК из нее понадергает, наделает кучу зоичек и заставит на базаре торговать. А зоички торговать не способные. Пожалеет, хе-хе-хе. Главное, чтоб на морду себе не прилепила в виде бородавок.