Чудесная страна Алисы

Ноги у нее от пережитого испуга, в самом деле, были какими-то ватными. Очень хотелось отказаться от этого ужина или хотя бы его перенести. Но пока она придумывала тактичную отговорку, Алексей уже деловито подхватил под руку:

— Но теперь вы мне должны, — балагурил он, — ужин будет за ваш счет!

Огромный фотоаппарат чуть прыгал в такт шагам на круглом брюшке хозяина.

Ольга не нашла что возразить.

— Ну что, в какой ресторан едем? — тем более что и возможности у нее такой не было. Мужчина шутил и уверенно вел ее к парковке. А сил вступать в долгую дипломатическую полемику просто не было:

— Знаете, — сдалась Ольга Артуровна, — я люблю суши.

Пятидесятишестилетний кавалер, наконец, опешил. Пожевал полными губами и признал ничью:

— Ну, хорошо, ведите. Только дайте я вас еще раз бы-ыстренько щелкну. Очень тут ракурс хороший, — и снова схватился за фотоаппарат.

Он продолжал снимать и в японском ресторане. Причем одну только Ольгу, долго и туманно объясняя это тем, что движущуюся модель снимать всегда сложнее, чем статичную. И твердя про светотень и режимы съемки. Но Ольга мало что в этом понимала, а фотографироваться не любила — и вообще, и сегодня в частности.

— Вы когда-нибудь с этой дрянью расстаетесь? — криво улыбнулась Ольга, уворачиваясь от объектива — улыбки хватало ровно на пол-лица.

Все же известный смысл в компании взрослого сложившегося человека был — Ольга в кои-то веки могла не мелочиться. А потому выбрала дорогой, даже где-то пафосный ресторан. В конце концов, взрослые люди — могли себе это позволить.

Богатый интерьер, хорошее обслуживание. Музыка ненавязчивая и не диссонирует с нелепыми плазменными экранами. А в стены не впитан на веки вечные запах кальяна.

Ольга с облегчением опустилась на мягкий бархатный диван и откинулась на подушки. То, что в ресторане кабинки отделялись от общего зала занавесками, тоже было весьма кстати. Она чувствовала себя измученной и разбитой и не хотела в таком виде сидеть на всеобщем обозрении.

— Ну сразу и «дрянью», — возмутился Алексей, с воодушевлением исследователя вглядываясь в экран. — А вы сегодня прекрасно выглядите! — констатировал он.

— Ой уж, — хмыкнула завотделением. Мельком глянула на экран и передернулась.

Алексей совершенно не умел снимать. Его огромный зум и чудо-техника на поверку давали только чудовищное выпячивание дефектов кожи и общую одутловатость лица.

Девушка в форменном кимоно открыла занавеску бесшумно, как тень. И принялась сноровисто раскладывать приборы. Алексей смотрел без особого аппетита, зато Ольга почувствовала себя голодной — впервые за этот день.

— Жуткая гадость, — посмотрел на стол и не без навыка взял в руки палочки мужчина.

Впрочем, ел он с аппетитом, свойственным крупным, веселым людям. В какой-то мере Ольга завидовала такому неуемному жизнелюбию. Хотя и расценивала как естественную мысль о том, что все это показное веселье во многом наиграно.

Люби мир таким, каков он есть, — и он полюбит тебя.

— А я люблю, — Ольга потянулась за зеленым соусником-головой дракона. Стильно-красивым, но неудобным — соевый соус из него лился по капле. — А почему больше не оперируете? — спросила она в продолжение разговора. Беседовать с Алексеем было удивительно легко и приятно. Она даже не ожидала.

— Да, — он пожал плечами, — как-то не задалось дальше. Уже, видимо, стал староват, — и, несмотря на категорическую нелюбовь к суши, вальяжно притянул к себе вторую подставку, на которой ровно вытянулась пионерская шеренга с угрем и лососем. — Много нервов, решил найти место поспокойнее.

— И что? Нашли? — полюбопытствовала Ольга.

И снова представила себя вне отделения.

Попыталась представить, что не ходит каждый день в красное кирпичное здание, не заглядывает в палаты. И пациентов ее ведет кто-то другой.

— Относительно, — пожал плечами он и поспешно, не прожевав, проглотил. — Три года как клинику открыл. «ЦПС», не слышали?

Ольга отрицательно покачала головой.

— Ну не ваша специфика, — согласился он. — Это «Центр Планирования Семьи». Всякие там ЭКО, инсеменации, пробирки. Дети без мужика, так сказать, — и басисто хмыкнул: — Скоро мы вам вообще будем не нужны. Останется только материал в холодильнике.

Ольга рассмеялась:

— А что, в этом единственная ценность мужчины? Тогда, пожалуй, Ксюша неправа — она так рьяно подыскивает мне кавалера. А рожать-то мне уже поздно, — и тут же понимающе кивнула: — А дело у вас прекрасное. Нужное.

Мужчина как-то брезгливо скривил уголок рта. Странно было видеть кислую гримасу на его вечно веселом лице:

— Е-рун-да, — отчеканил он. — Ерунда все это. На той неделе в детском отделении был — ну тут у нас, в районной, — так там половина вот таких вот. Выхаживают, вытаскивают. А на кой черт они нужны? — размашисто махнул он рукой. — Родители в слезах, в соплях. Давай их под аппараты. А нечего больных выхаживать — надо здоровых рожать.

Ольга Артуровна склонила голову набок:

— Безжалостно.

— Ну а что? — спросил он напрямик, сверля женщину пристальным требовательным взглядом. — Вы не согласны? — и заключил: — Это природа. И нечего с ней спорить.

Ольга уклончиво повела плечами.