Чудесная страна Алисы

— Хорошо выглядите, — неловко сделал комплимент Алексей. Неловко, потому что Дыня в очередной — уже неизвестно который по счету раз — дернула поводок, и мужчина едва не упал. Ольга поспешно схватила его за локоть, висящий на шее Алексея дорогой фотоаппарат закачался. Было все же в присутствии Дыни и нечто хорошее — фотографировать с ней было невозможно.

Народу в парке гуляло не так много, и в основном молодежь. Бегали и орали дети, молодые люди — ученики «Сеченовки» — сновали с тяжелыми сумками, мамаши катали коляски.

Почему-то на скамейках совсем не было пенсионеров. Только одна старуха, нелепо одетая, скрюченная, шаркая и глядя в землю, ползла по асфальтовой дорожке. Шла из магазина — с пакетом, не глядя на удобные скамейки, не обращая внимания на приятно пригревающее солнце.

Ольга на ходу повернула голову и посмотрела на нее.

— Господи, почему наши старики всегда выглядят так? — спросила она больше себя.

— Социальный императив, — не задумываясь ответил Алексей и тут же заорал: — Не смей! Не смей, тупая скотина! — и принялся выдирать у Дыни изо рта фольгу от мороженого, которую та успела схватить на дороге. Собака уворачивалась, не желая отдавать добычу.

По счастью, кусаться или скалиться ей в голову не приходило. Наконец, человеческое упорство победило, Алексей выкинул фольгу в мусорный бак, а Дыня тут же понеслась дальше.

— Мы, — пыхтел Алексей, развивая мысль, на лысине его блестели капли пота, — чему девочку учим: главное — замуж. Замуж вышла — рожать. Родила — воспитать. А как выросли — все, социальная роль выполнена. Вот у них, — кивнул он на счастливо носящуюся Дыню: та скакала, как маятник, вправо-влево, подбегая к каждому кусту и скамейке и распугивая прохожих, — тоже так: служебная собака на пенсию выходит и быстро умирает. Ах ты, дрянь! — заорал он и принялся оттягивать Дыню от детской коляски, в которую та с какой-то стати решила заглянуть.

— Уберите! Уберите собаку! — истошно заверещала мамаша.

— Простите! — краснел Алексей.

И поспешно оттаскивал беснующуюся от переполнявшей ее радостной энергии собаку.

— Умирает, потому что пропала социальная роль. Мы, — тяжело перевел дух он, не то в сожалении, не то просто от усталости — Дыня была явно сильнее хозяина, — не умеем жить для себя.

Ольга, по счастью, лишенная собаки, размеренно шла рядом, с удовольствием вдыхая теплый весенний воздух и размышляя:

— Не умеем, — согласилась она, — вы в чем-то правы. — Переход на «ты» почему-то давался с трудом, оставляя чувство неловкости, дискомфорта. Все-таки не дети. Они то вспоминали о договоренности, то снова сбивались. Ольга задумалась и рассмеялась: — Знаете, мать мне до сих пор твердит, что надо выйти замуж. А мне пятьдесят один, — она беспечно называла свой возраст. Считала, что стыдно не стареть, стыдно стесняться этого. — А слова мамы до сих пор действуют. Смешно.

— Вы были замужем? — вопросительно повернулся к ней Алексей и тут же за это поплатился: едва он ослабил внимание, Дыня резко потянула в сторону, и тот снова едва не упал.

— Нет, никогда, — покачала головой женщина.

— А почему? Если не секрет.

— Не хотела, — беспечно пожала плечами Ольга. — Не знаю, некогда было. Сначала зарабатывала, карьеру строила — с родителями бедно жили, ну, совок — у всех так было. А потом… — она на мгновение задумалась и добавила: — А потом захотелось пожить для себя. А вы?

— Я, — он снова выругался на собаку. Обоим хотелось присесть на скамейку, но с Дыней это было невозможно, — дважды. Один раз по молодости, сразу после института. Ну, знаете, быстрый брак, — он рассмеялся, — ума-то не было. Двоих детей родили и развелись.

— У вас есть дети?

— Да, — лицо Алексея засветилось, даже сложно было поверить, что глаза человека может так преобразить одна простая мысль. — Дочь тут, в Москве, живет. А сын — в Питере, у него семья там, тоже двое детей.

— Так ты что, дед? — удивилась Ольга Артуровна.

И Алексей счастливо расхохотался:

— Ну а ты как думала? Такие конфузы только с нами, стариками, и случаются!

Ольга рассмеялась и отмахнулась.

Ромка вчера пришел в старой футболке, Ольга видела ее уже как минимум три раза. Кажется, ему тяжело было жить одному, у него не получалось.

Хотя с чего она так решила?

Ольга задумалась: почему она строила какие-то выводы? Ведь, по сути, она о Романе ничего не знала. Даже об Алисе она знала больше, чем о нем. Ну знала, что есть какая-то хорошая девочка Эльвира — спортсменка, комсомолка. Дочка ректора. Если у Ромки что-то сложится с такой — это будет необычайная удача.

Как-то не очень давалась ему эта жизнь. Сама Ольга, в его двадцать восемь, работала, занималась наукой, уже купила первую машину — шестерку. А ведь женщине сложнее.

Просто сам Ромка весь какой-то нелепый, нескладный. Несмотря на то, что веселый.

— И детей не хотела?

Ольга вздрогнула и поняла, что ушла в свои мысли:

— Нет, — покачала она головой. — Как-то даже в голову не приходило. Прошло мимо меня. Наверное, — стало холодать, и она зябко повела плечами, — это просто не для меня. А что со второй женой, дети есть?