Чудесная страна Алисы

— Но в запои не уходил! Только по праздникам, с приятелями, — горячо выговаривала посетительница все, что скопилось и толстым слоем зацементировалось у нее на душе. — Ничем таким не увлекался. Ну, футбол, ну, может, раза два в год на рыбалку съездит. Все как у всех. Он даже книги не читал! — горячо и почему-то одобрительно добавила она. — А сейчас я его не узнаю. Сначала я и внимания не обратила, даже порадовалась. Думала, занялся чем-то путным, не пьет, за умные книжки взялся. Но теперь вообще непонятно, что происходит. По всему дому эти брошюры валяются, люди какие-то странные приходят. И он все время несет какую-то чушь! Я молчу, даже не знаю, что ответить. Вы не поверите, он может часами рассуждать. Начинает вдруг: «мы снимся нашей кошке», — и смотрит на нее. А потом что-то про безличный процесс, про сон, про то, что мы снимся кошке, или кошка — нам. У меня от всего этого голова кружиться начинает. Кто кому снится, зачем? Что реально, что нереально?

Ольге Артуровне почему-то стало жаль кошку, так некстати попавшую под каток метафизических интоксикаций слесаря-буддиста.

— И главное, — горячо воскликнула посетительница, — ну какой буддизм?! Ну какой буддизм, когда у него мать — православнутая? Простите, — смутилась и поправилась молодая женщина, — верующая. А он — вот буддизм, и все. Какие-то сансары, горящие дома — я в этом ничего не понимаю, то начал бегать на какие-то ретриты — дедушки со странностями приезжают с Тибета, и они все их слушают, раскрыв рот. Я раз видела тамошнюю публику — Ольга Артуровна, там все сумасшедшие. Просто бред какой-то. Потом начал работу прогуливать. Медитирует он! У нас, — зло хмыкнула она, — ипотека на квартиру, — а он медитирует! В прошлом месяце два недели со мной не разговаривал. Я просто не знала, что думать! А он так медитирует. Ольга Артуровна, мне кажется, у него едет крыша.

Завотделением задумчиво покивала:

— А ему сколько сейчас лет, и когда это все началось?

— Сейчас? — переспросила посетительница. — Двадцать пять. А началось… — она задумалась. — Ну, года полтора уже, наверное. Точно не помню.

— Скажите, а вот не мог он в какую-то секту попасть? — Ольга Артуровна сцепила в замок длинные ухоженные пальцы.

Первым делом она исключала самые очевидные, не психиатрические причины. А то вот так напугаешь людей, а потом окажется, что болезнь тут ни при чем.

— Да нет, — уверенно покачала головой посетительница. — Это точно нет. Да и потом, — горячо добавила она, — тогда бы я сразу людей каких-то видела. Они же приходить стали вот только сейчас. Да и знакомых у него таких нет и не было никогда. Он даже брошюрки эти на улицах не брал, говорил, что чушь.

Ольга Артуровна задумчиво кивнула:

— А, говорите, семья религиозная…

— Мать. Она все по церквям бегает, чуть что — сразу к батюшке: советоваться, — уголки губ молодой женщины недовольно опустились. Видимо, религиозная свекровь успела попортить крови.

Но завотделением волновала не она, а симптоматика. Кандинский-Клерамбо[1] — псевдогаллюцинации.

Вся психиатрия, в сущности, сводилась у них к простой формуле: есть «Кандинский» — нет «Кандинского». Альфа и омега, краеугольный камень.

— Вот сейчас хорошо подумайте, такой вопрос: не жаловался ли он вам в какой-то момент на голоса в голове? Может, упоминал вскользь, говорил, что кто-то им командует? Вроде не он сам решение принял или хочет чего-то, а некто извне его заставляет?

Посетительница побледнела, глаза ее испуганно расширились:

— Не-ет, — медленно и уверенно покачала она головой. — Точно нет. Это бы я запомнила. Но вот говорит иногда, что что-то там им читали, о чем-то задуматься на этих семинарах предлагали.

— Это не то, — улыбнулась заведующая, — не пугайтесь так. А как думаете, он сам согласится ко мне прийти?

— Да, — твердо кивнула посетительница. Глаза ее вспыхнули огнем непоколебимой решимости. Видимо, вопрос про галлюцинации оказал большое воздействие. — Я его уговорю. А когда?

— Чем скорее — тем лучше. Вы запишитесь на прием в амбулаторию.

— А… — неуверенно спросила посетительница. — А что это может быть?

Ольга Артуровна чуть улыбнулась — все хотели знать все и сразу. А психиатрия вещь такая. Даже после обследования приходит пациент в другую больницу — и получает новый диагноз. Придет в три разные — три разных диагноза и будет.

Впрочем, жену тоже можно было понять. Сама Ольга Артуровна склонялась к мысли, что если псевдогаллюцинаций в самом деле нет, то мужчина находится в состоянии метафизической интоксикации[2]. Бывало вот так, в основном у молодежи, в подростковый период, но иногда и позже — что живет себе человек, живет. И вдруг раз: просыпается сантехник буддистом. Или ищет смысл жизни. Или разглядывает тайны мироздания в творчестве Дали. Да мало ли.

И вот начинает думать-думать, переваривать. Мысли-то все поверхностные, неглубокие. На уровне школьного сочинения. Но захватывают так, что в конце концов никаких других интересов у человека не остается. Общаться перестает, друзей теряет, интересы, работу. Сам мучается и других мучает.