Чудесные дни в «Ужиках»

— Я знал, что придёшь, жду тебя, специально не увожу стадо, — вышел мне навстречу Никитка. — А где Марик? Неужели спит до сих пор?

— У Маркуши сегодня важное дело — постирушки. А чтобы лучше получилось, он даже в бабушкин халат переоделся, — я слегка приукрасил действительность.

— Хотел бы я на это посмотреть, — прыснул Никита.

— Посмотришь. Скоро еда приготовится, я тут тебя заменю, а ты сбегай домой поесть, заодно полюбуешься на бабу Маркушу, — сказал я вслух, а про себя подумал — не только мне посмешищем быть, пусть друзья тоже поучаствуют в этом цирке. — А почему ночевать домой не пришёл сегодня?

— Ты вчера нам с девчонками так хорошо поднял настроение, что спать не хотелось совершенно. Мы на озеро прогулялись, послушали концерт лягушачий, а когда шли обратно, представляешь, слышали, как бабка Матрёна чертей из дома выгоняет. Девчонки перепугались до дрожи в коленках, пришлось их проводить, а потом решил вас не будить, да заночевал у них на диване. Честно говоря, самому вчера было страшно, я с чертями до сих пор не встречался, и не знал, что они в нашей деревне водятся.

— Чёртом был я, — пришлось признаться другу. — Ходил Марика спасать от деда Матрона.

Я в красках рассказал о вчерашнем приключении, всё время посматривая на Ника, ожидая его реакции. Но товарищ, на удивление, не стал смеяться, а проявил сочуствие и понимание.

— Да уж, досталось тебе вчера волнений, — вздохнул он. — Но мне нравится, что, несмотря на страх, ты всё же бросился спасать друга. Заслуживаешь уважения.

— Постоять в углу я заслуживаю. Это ж надо таких страстей нафантазировать да стариков бедных напугать.

— Знаешь, у меня есть идея, как загладить твою вину, — сказал Ник, сочувственно поглядев на меня. — Нужно для этих стариков сделать что-нибудь полезное.

— Точно! — я вскочил с места. — Это именно то, что нужно. Думай, Гоша, думай, — я начал ходить кругами, почёсывая затылок. — Корову им подоить? Огород вскопать? В магазин сходить?

— Ты давай только не горячись, попридержи коней. Спешка тебя погубит, дружище. Ты лучше держи эту идею в голове, а при удобном случае сделаешь что-нибудь хорошее для них.

— Спасибо, Ник! Ты своим советом сейчас меня просто спас. У меня совесть знаешь, какая въедливая— как вцепится своими железными клешнями, ни вздохнуть. И ведь никак с ней, редькой-врединой, не договориться — хожу и страдаю, пока не исправлю ситуацию. Представляешь, в школе натворю чего-нибудь и хоть беги сразу к папке на работу, проси, чтоб ремня дал. Иначе стыд прямо заедает. И кто её только придумал, эту совесть? И зачем?

— Мой дед говорит, совесть — это внутренний компас, который подсказывает как жить правильно. Раз тебя стыд мучает, значит твой компас настроен правильно, — тут Ник погрустнел и притих.

— А ты чего взгрустнул? Или тоже должок перед совестью? — по виноватому взгляду Ника я понял, что попал в точку. — Поделись, полегчает.

— Пошли, стадо подальше перегоним, а то тут уже объели всю траву. Я с мыслями только соберусь и всё тебе расскажу.

Коровы послушно передвигались в нужном нам направлении, ухватывая по дороге пучки сочной травы. Овцы, помекивая, семенили дружными кучками. Какая лёгкая работа — быть пастухом, кто бы мог подумать. Гуляешь себе на свежем воздухе, любуясь, как величественные рогатые животные наедают пузо. Ну не работа, а мечта!

— Раньше я жил в городе с мамой, — начал свой рассказ Никита, — звали меня, ты только не смейся, Кит Пыльный-Чугунец, — друг посмотрел на мою реакцию, но я сдержал смешок, хоть и с некоторым трудом. — В садик я не ходил, а в школе досталось насмешек от однокласссников за необычное имя. Мама моя любила всё нестандартное, — тут рассказчик печально вздохнул. — Дома были ярко-фиолетовые стены, а потолки родительница обклеила чучелами бабочек. А какие люди приходили к нам домой, если бы ты знал! То бритоголовые в длинных платьях, то наоборот длинноволосые с гитарами, то огромные толстые дядьки с ног до головы в кожаных одеждах… Настоящий сумасшедший дом. А год назад мамочка решила, что нам нужно уехать на жительство в Америку. Я сопротивлялся как мог — уговаривал, плакал, грозился уйти из дома, но мама собрала чемоданы, затащила меня в поезд, и мы поехали в Москву, чтобы оттуда навсегда улететь в незнакомую, чужую страну. Ночью, когда мама крепко спала, я тихонько оделся и выскочил на первой попавшейся станции. Видел бы ты, как я бежал! Как перепуганный заяц от своры бешеных собак. Всё время казалось, что за мной кто-то гонится и вот-вот схватит за шиворот и сунет обратно в поезд.

— И не было страшно? Один, без взрослых, в чужом месте и не представляя, где находишься, — я не выдержал и перебил Никиту. Мне казалось невероятным всё, что он рассказывал.

— Не было. Наоборот, такое облегчение, словно мешок с плеч. Почему-то я был уверен, что всё будет хорошо.

— А как ты нашёл своего деда? — я совершенно запутался в этой истории.