Чудесный нож

Лира подумала, что женщина ведёт себя нахально, так как будто это была её собственная лаборатория, но смиренно кивнула. В этот момент она в первый раз почувствовала угрызения совести. Она знала, что ей не следовало быть здесь; она знала, что алетиометр хотел, чтобы она сделала совершенно не это. Она в сомнении замерла на пороге.

В комнате уже был высокий сильный человек с седыми бровями. Лира знала, как выглядели Мудрецы, и ни один из этих двоих не был Мудрецом.

— Заходи, Лира, — повторила сержант Клиффорд. — Всё в порядке. Это инспектор Валтерс.

— Привет, Лира, — сказал мужчина. — Я узнал о тебе от профессора Мелоун. Я бы хотел задать тебе пару вопросов, если ты не возражаешь.

— Что за вопросы? — спросила она.

— Ничего сложного, Лира, — сказал он, улыбаясь. — Входи и садись.

Он пододвинул к ней стул. Лира аккуратно села и услышала как закрылась дверь.

Профессор Мелоун стояла рядом. Пантелеймон-сверчок волновался в нагрудном кармане; она чувствовала, как он прижимается к её груди, и надеялась, что дрожь незаметна. Она мысленно приказала ему сидеть тихо.

— Откуда ты, Лира? — спросил инспектор Валтерс.

Если она скажет Оксфорд, это будет легко проверить. Но и про другой мир она тоже сказать не может. Эти люди опасны; они сразу захотят узнать больше. Она вспомнила единственное известное ей другое название в этом мире: город Уилла.

— Винчестер, — сказал она.

— Ты дралась, не правда ли, Лира? — спросил инспектор. — Откуда у тебя эти синяки? У тебя синяк на щеке, и на ноге тоже — тебя кто-нибудь бьёт?

— Нет, — сказала Лира.

— Ты ходишь в школу, Лира?

— Да. Иногда, — добавила она.

— Ты не должна была быть сегодня в школе?

Она ничего не ответила. Ей становилось всё более и более неуютно. Она посмотрела на профессора Мелоун, стоящую с напряжённым и совсем невесёлым лицом.

— Я просто пришла сюда к профессору Мелоун, — сказал Лира.

— Ты сейчас живёшь в Оксфорде, Лира? Где ты живёшь?

— Недалеко, — сказала она. — У знакомых.

— Какой у них адрес?

— Точно не помню. Найти могу легко, а вот название улицы запомнить не могу.

— Кто эти люди?

— Просто друзья моего папы, — ответила она.

— А, понимаю. Как ты нашла профессора Мелоун?

— Мой папа — физик, и он её знает.

Стало легче, подумала она. Она начала расслабляться и лгать более свободно.

— И она показала тебе над чем она работает?

— Да. Эта штука с экраном… Да, всё это.

— Ты интересуешься наукой?

— Да. В основном физикой.

— Собираешься стать учёным, когда вырастешь?

Этот вопрос заслуживал озадаченного взгляда, что и получил. Инспектор не смутился. Его бледные глаза метнулись к женщине, а потом обратно к Лире.

— И тебя удивило то, что показала тебе профессор Мелоун?

— Да, немного, но я знала чего ожидать.

— Из-за отца?

— Да. Он занимается тем же.

— Ясно. Ты что-нибудь в этом понимаешь?

— Немножко.

— Значит, твой отец занимается тёмной материей?

— Да.

— И он забрался так же глубоко, как профессор Мелоун?

— Не совсем так же. Он может сделать что-то лучше, но эта штука со словами на экране — у него такой нет.

— Уилл тоже живёт с твоими друзьями?

— Да, он…

И тут она остановилась. До ней сразу дошло, что она сделала ужасную ошибку.

Они тоже это поняли, и сразу же вскочили на ноги, чтобы помешать её убежать, но каким-то образом профессор Мелоун оказалась у них на пути, и сержант споткнулась и упала, загородив дорогу инспектору. Это дало Лире время выскочить из комнаты, захлопнув за собой дверь, и помчаться к лестнице.

Двое мужчин в белых халатах вышли из очередной двери, и она врезалась в них.

Пантелеймон вдруг стал вороном, кричащим и бьющим крыльями, и настолько ошарашил их, что они подались назад и она вырвалась из их рук и слетела по последнему лестничному пролёту в вестибюль как раз в тот момент, когда швейцар положил трубку и загромыхал за стойкой, крича: «Эй ты, стой!»

Но дверка, которую ему надо было открыть, была с другой стороны стойки, и Лира добралась до вращающейся двери до того как он смог выбраться и схватить её.

А сзади неё открывались двери лифта и из них выбегал бледноволосый мужчина, такой быстрый, сильный…

Но дверь не поворачивалась! Пантелеймон закричал на неё: они вертели не в ту сторону!

Она вскрикнула от страха и развернулась, изо всех сил бросившись на тяжёлое стекло, заставляя его двигаться, и оно двинулось как раз вовремя, чтобы миновать захват швейцара, который при этом оказался на пути у бледноволосого, поэтому Лира сумела выскочить наружу до того, как они смогли пробраться.

Через дорогу, не обращая внимания на машины, визг тормозов и шин; в щель между высокими домами, и опять дорога, с двухсторонним движением. Но она мчалась наперерез, увёртываясь от велосипедов, а за ней бежал бледноволосый мужчина и он был страшен.

В сад, через ограду, сквозь кусты — Пантелеймон скользил над ней стрижом, крича ей в какую сторону бежать; спрятаться за угольным контейнером, слыша, как пробегает мимо бледноволосый, и не было слышно, чтобы он задыхался, он был так быстр; и Пантелеймон сказал: «Теперь обратно! Обратно к дороге…»