Чудодеи Лук-у-Морья

— Пойдем, сын, нам предстоит много дел — нужно послать отряды в обезглавленные столицы, чтобы захватить власть и подавить возможные восстания. С завтрашнего дня для всего Светлоземья начнется новая эра — эра моего правления.

Отдав приказание начальнику стражи продолжать поиск кольца, Шама Хан удалился из тронного зала. Бросив вожделенный взгляд на трон, вслед за ним вышел Тар Тарым.

Василиса осталась одна. Выждав на всякий случай минут десять, она сняла золотистую накидку из пера Жар-Птицы, потому что, находясь внутри иллюзии, не смогла бы открыть тайник. «Йащорп яицаницюллаг, ацитп-раж» — тончайшая ткань тут же превратилась в перо, которое Василиса поспешно спрятала в шкатулку. На миг зал осветился ослепительным светом, высвечивая сцены битв ордынцев с немысленными чудовищами, нарисованные на куполообразном потолке тронного зала. Спрятав шкатулку во внутренний карман своего комбинезона, Василиса осторожно стала пробираться к трону. Подойдя к ониксовому «стулу», она повернула один из клыков саблезубого тигра вбок, добавив «Ясйоркто мис-мис». Трон отъехал назад, обнажив чёрный провал тайника. Нагнувшись, Василиса вытащила банку с мечом в камне. Она была почти у цели, но с некоторым замешательством вдруг осознала, что совершенно не знает, что делать дальше.

— Главное — убрать магию из ордынского ханства, — решила Василиса, — Исенереп оге адут. Избушка-на-курьих-ножках.

Кольцо раскалилось докрасна, Василиса прикусила язык от боли, но банка с мечом схлопнулась до серебристой точки и исчезла, отправившись прямиком в бабкину избушку. Резкое исчезновение магии Лиса ощутила скорее на интуитивном уровне, потому что, благодаря кольцу, с собственными магическими запасами у девушки было всё в порядке.

Нужно было что-то решать с сердцем Кощея. Василиса наклонилась к тайнику еще раз и достала оттуда банку. Человеческое сердце билось внутри хрусталя, как всегда, размеренно и чётко. Девушка вспомнила наказ отца пронзить его сердце, но не могла даже на мгновение представить, как она сможет это сделать. У неё просто не хватит решимости убить дорогого ей человека. «Не медли, иначе будет поздно!» — загорелись у неё в голове огненные слова.

— Но я не могу! — закричала Лиса.

— Ты должна! — зажглись раскаленные буквы снова.

— Я не убью тебя!

— Поздно…

В этот миг острая боль обожгла Василисе руку. Вскрикнув, девушка разжала пальцы, и хрустальная банка, выскользнув, ударилась о гранитный пол. Послышался звон разбившегося на тысячи осколков стекла. Василиса с ужасом смотрела на лежащее в куче бесформенных хрустальных обломков всё ещё бьющееся человеческое сердце, на свою руку, залитую кровью от пронзившей её насквозь золотой стрелы. Ничего не соображая от нестерпимой боли, Василиса попыталась выдернуть стрелу, но это ей не удалось. Позади неё раздался хриплый смех. Оглянувшись, она увидела стоящего в дверях Шама Хана с поднятым золотым луком, приготовившегося выстрелить еще раз.

— Интересные у нас с тобой, Василиса, встречи получаются. Пятнадцать минут назад ты ещё была лягушкой, а сейчас вовсю портишь мои планы. Кажется, твой отец что-то там вещал про необратимое заклятие. Полагаю, что пятисотлетний возраст берёт свое — заговариваться стал, придумывает невесть что. Очень даже обратимое заклятие получилось. Вон как быстро обратилась, не успел я и глазом моргнуть. Ну, хватит, шутки в сторону. Подтолкни ко мне поближе сердце Кощея, у меня на него еще куча всяких планов. И колечко с пальчика отдай, иначе следующая стрела прилетит тебе аккурат между глаз. Лук у меня, как ты можешь заметить, не простой — самый что ни на есть чудодейский. Бьет без промаха. Не стоит упражняться в безрассудстве, девочка.

— Я не смогу его снять, — Василиса, прикусив губу, чтобы не застонать от обжигающей боли, перехватила левой рукой правую за запястье. На пол красным ручейком стекали большие капли крови, образовав уже небольшую лужицу.

— Василиса, не испытывай моего терпения, тем более, что его у меня отродясь не было. Отдай кольцо и сердце, иначе ты умрешь, — Шама Хан демонстративно натянул тетиву золотого лука.

Василиса выпустила онемевшую уже правую руку и, наклонившись вперед, левой рукой подняла с пола сердце. Комок мышц бешено пульсировал у нее в кулаке.

— Кинь его мне. Живо! — скомандовал колдун.

Повинуясь безотчетному порыву, Василиса сделала вид, что размахивается для броска. Шама Хан непроизвольно поддался вперёд. В его глазах вспыхнул огонь торжества