Чудовища, рожденные и созданные

– Добро пожаловать, народ Офира. – Громкие приветственные крики звенят у меня в ушах. Дориан хмурится и качает головой. – Мы все пережили момент скорби ранее днём. Момент переоценки ценностей, момент памяти о жертвах, на которые пошли эмпирейские старейшины только для того, чтобы спастись из растерзанного мира и прибыть сюда. Но это событие – гонка славы – напоминание о том, что мы всегда будем одерживать верх.

– Всегда будем одерживать верх, – бормочет Дориан, передразнивая её.

Я фыркаю. Её послушать, можно подумать, что земельщики действительно пострадали. Словами они прикрывают то, как работает совет. С чего вдруг самому влиятельному Землевластителю нашего времени говорить искренне?

– Так вот, скольким из вас известно, что марилени реагируют на смену стихий? Полагаю, с прошлого раза ваше число возросло. – Она замолкает: дикий хохот сотрясает арену, словно гром. У меня учащается пульс. Выходит, сегодняшняя гонка станет отражением церемонии открытия. Что нас ждёт? Препятствия в виде водопадов?

Раковина трубит, и я получаю ответ на свой вопрос. Безжалостнейшим образом.

Стороны арены открываются, поднимаясь. То, что я принимала за стены, оказывается дверьми. Подземный толчок сотрясает балкон, гремя по металлу. Моя колесница содрогается. Марилени кричат в унисон. И поток сверкающей голубой жидкости заливает дно ипподрома. Разеваю рот, не веря своим глазам. В отличие от чёрно-синей морской воды, эта выглядит странно, пронзительно бирюзовой в свете софитов. Вздохи, крики и аплодисменты раздаются с трибун, сливаясь с ритмичным шумом всё ещё текущей воды.

Море набегает на сушу рябью.

Голова кругом, меня пошатывает в опасной близости от дна колесницы.

К отражению толпы на трибунах присоединяются тени, плавающие в воде.

– Во втором туре, – торжественно произносит Землевластитель, – возницам предстоит сразиться друг с другом и морем, полным смертоноснейших созданий Офира. Не волнуйтесь, аквапырей там нет. – Арена смеётся. – Но встретятся ящурные угри и один краб-косарь! – Едва она заканчивает говорить, как краб-косарь выныривает на поверхность. Гигантское серебристо-серое ракообразное существо (рост которого превышает шесть метров) взмахивает в воздухе конечностями-лезвиями, прежде чем нырнуть обратно под воду, забрызгав трибуны и вызвав жестокий и восхищенный рёв толпы.

Арена взрывается аплодисментами. Топотом ног. Улюлюканием. Одобрительными возгласами. Зрители требуют крови и зрелищ. Я сжимаю пальцы на поводьях Златошторм в кулаки, чтобы скрыть дрожь.

– Каждый возница должен поднять из воды одну из семи золотых монет и завершить гонку, пересекая финишную черту. Соревнующиеся должны пройти хотя бы один полный круг по этому морю славы.

Сквозь аплодисменты возница, которого поставили передо мной, давится собственным голосом.

– Чёрт побери, это шутка? – Матео Ли: ни разу с ним не говорила. Никто ему не отвечает, и он продолжает браниться. – Состязаться должны обученные марилени и возницы. Не дикие морские твари. Мы так не договаривались. Я в этом не участвую, и, – Матео окидывает очередь взглядом, – если у кого-то ещё здесь есть хоть капля здравого смысла, он последует моему примеру.

Матео спрыгивает с колесницы и кричит подсобчим, чтобы те спустили его мариленя. Сердито снимает с себя куртку, чуть не порвав при этом рукава. Когда вижу его в последний раз, Матео исчезает внизу наклонной площадки, продолжая ругаться, как рыбак-съёмщик.

Неловкая тишина, установившаяся с его уходом, настолько огромна, что заглушает запальчивый шум арены. Златошторм всхрапывает, отступая от воды, переплёскивающейся через край балконного пола.

До чего же не вовремя.

Дориан смотрит, как Матео удаляется, затем бормочет:

– Вряд ли это совпадение. – Мы осторожно переглядываемся. – Ещё есть время уйти, – говорит он так тихо, что его слышу лишь я.

– Не только я побывала сегодня снаружи. Вот ты и уходи.

Дориан оставляет попытки.

Землевластитель по-прежнему держит руки высоко. Только теперь глядит на возниц. На меня. Улыбается, как будто доброжелательно.

Но я-то знаю.

Такова плата за подарок.

А потому не могу на него полагаться. Нужно выиграть турнир. Только золото имеет значение. Только золото нас спасёт.

Гигантский краб-косарь перекатывается в воде, забрызгивая балкон и трибуны рядом с нами. Толпа по-прежнему представляет собой смесь смеха и притворного негодования.

– Вы готовы, народ Офира? – оглашает арену Землевластитель.

«Я Охотник».

Балюстрада балкона со стоном уходит под землю.

«Я выросла в море».

Раковина трубит резкую, протяжную ноту.

«Я выиграю во что бы то ни стало».

Возницы рвутся вперёд в резком прыжке. В меня летит скользкая жидкость. Мы ударяемся о первую плотную голубую волну, и холод сковывает обжигающими цепями, будто вода – бушующий огонь. Колесница кренится, стужа пронимает меня до костей.