Чудовища, рожденные и созданные

Несмотря на бешеный пульс, я не настолько самоуверенна, чтобы думать, что Дориан проиграет гонку ради меня. Он не может и не станет этого делать. Не пошёл бы на такое и прежде.

Чемпион только один, и им должна стать я.

Продолжаю повторять про себя установку. Сперва настойчиво, затем медленно, чтобы проникнуться идеей, пока наконец не приходит время.

Крыша над ареной не позволяет дождю намочить трассу, но марилени чуют сырость в воздухе. Они напряжены. Подсобчих в зале возниц больше обычного.

Последняя гонка проходит внутри арены. На этот раз подготовка ведётся активнее, нервы на пределе, страх бурлит в крови каждого. Арлин в верхней части зала, её зверь, в жилах которого бурлит зелёная кровь, вырывается. Она не знает, как его усмирить.

Что это, если не удача?

Улыбаюсь вопреки опасности, которую несёт с собой ливень. Вопреки тому, что знаю: когда гонка закончится, между мной и Дорианом наверняка не останется ничего общего.

Крейн наконец прикатывает колесницу. Блеск серебряной повозки притягивает взгляды всех в зале.

– Эта штуковина привлекает народ, как кровь рапторов, – говорит Крейн. Судя по голосу, она об этом не сожалеет. Вместе мы стаскиваем повозку с тачки и прицепляем к упряжи Златошторм.

Иуда проходит мимо и, поймав мой взгляд, останавливается.

– Привет, как твоя сестра?

– Проходит лечение в больнице. Я так признательна тебе за помощь.

– Рад быть полезен. Надеюсь, она скоро поправится. – Он потирает затылок. – Возница из тебя что надо. Получше, чем из большинства присутствующих. – Иуда бросает взгляд на Арлин. Затем улыбается. – Желаю тебе всего наилучшего, Корал. Увидимся после.

– Спасибо, Иуда. И я тебе.

Он прощается со мной, разок кивает Крейн и находит свою колесницу. Это мелочно, но я в восторге оттого, что он игнорирует Арлин.

– Что он сделал для Лирии? Кто он? – спрашивает Крейн.

– Тот, кто лезет не в своё дело, – отвечает Дориан из соседней колесницы.

Жар на щеках разгорается с новой силой.

– Какая ирония, – замечает Крейн холодно, но, к счастью, пока решает не обращать на него внимания. Знаю: она делает это только ради меня, чтобы не накалять ситуацию перед самой гонкой. Крейн никогда не простит Дориана, даже если я его прощу.

Волнение в толпе нарастает. Должно быть, трассу уже расчистили от следов последнего торжества.

Голос Землевластителя заполняет зал, привлекая внимание. Отклоняюсь от динамиков прямо над головой. Из-за голоса Минос мариленей вновь охватывает волнение. Успокаиваю Златошторм, осторожно кладя ладонь ей на шею.

– Ты ведь знала, что не останешься в конюшне одна, верно? – Прижимаюсь к ней щекой. Шероховатость колючей челюсти тёплая, умиротворяющая. – Хорошая девочка.

– Пора, Корал, – говорит Крейн. Её голос тише обычного.

Голос Землевластителя же гремит по всей Солонии.

– Сто пятидесятая гонка славы – это событие, которое войдёт в историю. Её величию был брошен вызов, с подобным которому не сталкивались веками. Но наши возницы встретили его с доблестью и честью. Добро пожаловать, наследники эмпирея, на сто пятидесятую гонку славы!

Её слова не должны вызывать у меня дрожь, но они вызывают. Воля Землевластителя на арене неоспорима. Когда она говорит, все слушают. Когда улыбается, мир приоткрывается. И захоти того Минос, она обрушит на Солонию такую ярость, которой никто из нас не сможет противостоять.

– В последнем состязании возницы въедут в лабиринт из стекла и теней. Лабиринт, который скроет врагов, но покажет их истинные лица. Некоторые пути ведут в тупики, другие же уводят из лабиринта и из турнира. – Трибуны вздыхают в унисон. – И лишь за одним из выходов протянулась финишная черта.

Земля под ногами сотрясается. Сначала медленно, протяжно, но затем приходит в движение. Златошторм всхрапывает, отступая назад. Раздаётся рёв, мучительно громкий, после чего тишина. По арене снаружи разносятся крики и аплодисменты.

Похоже, нам предстоит побороться за новые гоночные полосы.

– Красота, верно? – радостно вопрошает Землевластитель. Одно это заставляет меня стиснуть зубы. – Победителю предстоит въехать в первые ворота и сделать полный круг вдоль хребта, после чего выехать за ворота, ведущие к финишу. Возницы поймут, что это они, увидев их. Тот, кто пересечёт золотую черту первым, удостоится короны и славы.

Оглушительный рёв отдаётся под ногами эхом. Сердце замирает, и в вены просачивается паника. Дно колесницы так близко…

«Я в порядке. В порядке. В порядке».

– Готова? – спрашивает Крейн.

Поднимаю голову.

«Нет, не готова».

– Лирия была бы в восторге, окажись сейчас среди зрителей, – говорит Крейн. – Теперь иди и выиграй ради неё.

Мне отчаянно хочется, чтобы сестрёнка была сейчас здесь и видела всё своими глазами.

– Ради Лирии, – говорю я.

Гул зрителей – многоглавый змей, неотвратимый, повсеместный. Златошторм вздрагивает. Нет… она сбросит меня…

Крейн держит меня за запястье, успокаивая, спасая от паники, вновь распускающейся в крови шипами.

– Не умри.