Чудовище 3 (СИ)

Ханита была намерена показать девочке корабль, этот ребёнок, так чисто внешне непохожий на детей её страны, но такой ласковый, доверчивый, тронул её сердце, ей хотелось его удивить, развлечь. Но Самин вдруг встал на дыбы и категорически воспротивился этому. Он возмущался, твердил, что в их миссию не входит потешать туземных детей, призывал девушку к её долгу и ответственности, и добился того, что уже в порту Ханите пришлось отпустить Решму и распрощаться с ней, к взаимному сожалению.

С этого дня жизнь Решмы изменилась. Её неожиданно зауважали мальчишки, прежде так жестоко преследовавшие её. Они видели, как её увели жрецы-лахи и слышали, как она назвалась сиротой, и понимали, чем ей это грозит. Никто из мальчишек не попытался остановить жрецов и сказать, что у девочки на самом деле есть мать — оробели, растерялись. И мысленно похоронили девчонку. А затем начали терзать угрызения совести, что, вот, обижали ни за что ни про что девочку, а после даже не попытались спасти и теперь она умрёт тяжёлой смертью, будет сожжена заживо. Пусть она дразнила их и бегала быстрее и лучше, но так тяжело погибнуть за это — уж слишком.

А на следующий день они увидали её живёхонькой и невредимой и тут же ощутили по отношению к ней благоговение, как к существу, прошедшему ад и вернувшемуся из него без повреждения, как чистейшее существо, которое не осмелилось коснуться зло даже в самой его клоаке. И как-то само собой получилось, что они помирились с ней и она оказалась в их компании, где отныне проводила дни с утра до вечера.

Водиться с мальчишками оказалось даже очень интересно. По целым дням они играли в войнушки, забирались в чужие сады или бахчи, где объедались бананами и дынями так, что казалось, что съеденное вот-вот полезет наружу из носа и ушей; купались в океане и Решма, наконец, научилась плавать; рыбачили или ловили лангустов, собирали устриц и мидий и запекали всё это на костре и лакомились на пляже.

Чаще всего Решма являлась домой сытой и, не прося поесть, ложилась спать. Квика только облегчённо вздыхала: в доме было не очень изобильно с едой, хорошо, что дочка где-то там чем-то питалась…

Изменилось многое не только в жизни Решмы, но и во всём городе Свободном. Чем дальше устремляло время свой ход вперёд, тем чаще к пристани города подходили огромные корабли, окрашенные яркими странными цветами, ведомые не гребцами, а механизмом. И по Свободному разгуливали люди в режущих глаз ярких одеждах, стараясь сунуть нос во все его закоулки.

Князь Каил, пообщавшись с Савилой и её командой, продержав их у себя в гостях почти месяц и много выспросив у них о их державе и рассказав о своей, решил, что с гостями из-за океана следует дружить. Князь был из разряда людей, которые с восторгом принимают всё новое и не боятся перемен. И впоследствии он поощрял приезды чужеземцев и дозволял им больше, чем следовало бы.

В своём доме Каил принимал гостей высшего ранга, из каст начальников, с удовольствием общаясь с ними. Правда, его коробило, когда гости пытались делать ему замечание по поводу предновогодних человеческих жертвоприношений.

— В нашей великой империи Кульке это было бы недопустимо, как, впрочем, на всём материке Сильбо, у наших соседей! — возмущались они. — Мы не признаём бессмысленной жестокости и не позволили бы проявлять её тем, кто живёт с нами бок о бок! Князь, почему ты не запретишь это?

— Потому что этот культ старше, чем я и, значит, сильнее! — вздыхал князь. — И внедрил его некто более могучий, чем я — Лир, сын бога камней и земли Каджи! Лир был правителем всего Гобо, а я всего лишь хозяин своего города. Если бы я осмелился поднять руку на то, что внедрил более великий, чем я, что бы сказали мои соседи, другие князья, владельцы не меньших городов, чем мой? Они бы осудили меня и перестали считаться, я жил бы в окружении врагов, а не друзей. Да и сами жрецы лахи опаснее, чем может показаться. Они слишком хитры и чересчур небрезгливы.

— Но разве князь не распоряжается людьми силы? Вы не любите войн и у вас нет обширной хорошо натренированной армии, но есть же отряды городских стражников, подчиняющихся главе города. Неужели нельзя отдать приказ арестовать жрецов, творящих узаконенное убийство?!

— Похоже, вы не боитесь мести самих богов стихий! — по лицу князя пробегали судороги. — Но мой народ боится и если бы я поднял руку на жрецов богов стихий, то стражники меня бы не послушались, а если бы и послушались, то народ бы окружил храмы толпой и не позволил коснуться ни одного жреца!

Гости кулькийцы лишь удивлялись. Они не сидели взаперти, прибыв в Свободный, они старались как можно больше общаться с местным населением. И поражались парадоксу: жители Свободного ненавидели жрецов лахи, но отдали бы жизнь за них, потому что лучше отдать жизнь, защищая лахи, чем умереть от мести страшных и грозных богов стихий.

========== Глава 3. Начало взрослой жизни ==========