Чудовище 3 (СИ)

— Значит, раб — это что-то вроде затаившейся змеи, которая способна смертельно ужалить, если её потревожить?

— Да, в змее заключена огромнейшая сила. Она тиха и старается убежать от опасности, но она не любит волноваться. Уж лучше соблюдать нужные правила, от этого только все выгадают.

— На нашем материке тоже существует рабство, только далеко от моего родного города, в краях Нут, — задумчиво проговорил Хар. — Но я слышал, что рабам там живётся не сладко, многие рабовладельцы бесчинствуют и творят над зависимыми от них людьми такие ужасы, что от одних только рассказов об этом волосы на голове дыбом поднимаются.

— Рабы, которые страдают от своих хозяев, не умеют быть настоящими рабами, в этом всё их горе. Наверняка думаю не о том, о чём положено рабу. Мысли раба должны быть постоянно только о хозяине, как приспособиться к нему так, чтобы хозяин делал всё только для его блага!

— Ого! Так кто у вас настоящие господа — хозяева или рабы?!

— Вот в том-то всё и дело! — засмеялся Камор. — Сладкое в жизни можно везде найти, если пользоваться мудростью. Жаль, что ты не задержался в нашем городе. Тогда ты мог бы увидеть тех людей, что живут в рабстве. У них всегда сытые довольные лица, а вот у вольных они не у всех такие.

— И у раба, конечно, никогда не возникнет желания что-то поменять.

— Нет, мы перемен не любим. Мы слишком хорошо и правильно всё устроили, навели порядок, как нам удобно — зачем что-то менять? Мы не любим тревог и суеты, для нас это тяжкое горе.

До города Мехи было ещё два дня пути по степи. Первый день прошёл незаметно за разговорами и путники остановились на ночлег возле небольшой речки, нежно звенящей прозрачной водицей между зарослей высохших жёстких трав.

Ночь вновь наказала Ленга бессонницей. Во время пути он не проронил почти ни слова, но внимательно слушал беседу Хара и Камора. Она впечатлила его, породила в мозгу множество мыслей и рассуждений, что теперь мешали ему спать. Он беспокойно ворочался с боку на бок на земле под одеялом, тогда как Хар и Камор крепко спали, похрапывая.

Ленг откинул в сторону одеяло, сел, затем поднялся на ноги и зашагал к реке, надеясь, что хотя бы её журчание убаюкает его, как колыбельная матери, которая ему не была спета. Он слышал колыбельные от няньки, но уже с детства где-то в глубине души догадывался, что она предназначена Хару, а он слышит её только по случаю, потому что спал на одной кровати с братом.

Опустившись на речной песок и слушая звуки струящейся воды, на которую изливался с небес яркий свет многочисленных звёзд, Ленг вдруг задумался о матери. Что если бы она была жива и родился он не от мёртвой, а как все люди — от живой? Любила бы она одного Хара за то, что он красив и сын бога, не то, что Ленг, безобразное отродье демона? Он так мало знал о ней и редко думал…

Внезапно сияние звёзд начало сливаться в одну струю над водой, которая становилась всё шире и из света её начала выделяться стройная женская фигура. Ленг не поверил собственным глазам: видение было слишком нереальным, фееричным. Впрочем, юноше не было нужды привыкать к чему-то необычному после того, как ему доводилось беседовать со своим демоном-отцом, являвшемуся к нему из пламени.

Контур женщины, стоявшей на воде, становился всё отчётливей, её светло-золотые волосы, лежавшие на плечах, черты прекрасного лица — большие синие глаза, опушённые длинными густыми ресницами, тёмные изящные брови, розовые сочные губы. Ленг подумал о том, что никогда в жизни не видел, кто был бы равен ей по красоте. У него даже начали появляться мысли о женщине, сотканной из света, как о женщине из плоти и крови, перемешиваясь с юношескими мечтами, как вдруг она произнесла:

— Сын!

Ленг вздрогнул всем телом. Душа матери, сошедшая со звёзд?!

— Ты… Ты моя мать? — робко проговорил он. — Ты покинула звёзды?

— На самом деле меня нет уже даже среди звёзд, — ответила она, медленно приближаясь к нему, — я нахожусь за пределами Великой Тыквы, где, представь себе, царит не только Хаос, но есть и лучшие места, чем этот мир, стоит только поискать его для себя и проникнуть в него. Я так хотела бы забыть мир Великой Тыквы, где мне не было ни счастья, ни покоя… Но враги не оставляют меня ни на каком расстоянии.

— Ты говоришь о Свири, что так жестоко убил тебя?

— И о нём тоже. Но ведь не только Свири поступал со мной жестоко. Было время, когда и я была несправедлива, что мне и хотелось бы исправить.

— Ты была несправедлива? Но разве ты не была святой? Жрецы внушали нам, что ты была идеалом добра!..

— Сын! — перебила его женщина. — Послушай меня, я не могу пребывать с тобой долго. Я только хочу сообщить тебе, что не только твой брат Хар наделён особой миссией, на самом деле она есть и у тебя. Если ты готов слушать меня внимательно…

— Я готов! — волнению Ленга не было предела.