Чудовище 4 (СИ)

Трудно было вообще предположить, что это были женщины. Большинство из них были одеты не в парадные бархатные камзолы и узкие брюки, а в повседневную одежду, которую они считали удобной. Одежда их была пошита из чёрной кожи: короткие топики, скорее, напоминавшие бюстгальтеры; шортики узенькой полоской, похожие на трусики; на ногах у женщин были полусапожки, мокасины или сандалии. Казалось, они гордились своими полуголыми телами, хотя далеко не у всех они были совершенны. Эльга засмущалась: она не привыкла видеть, чтобы женщины были так одеты. В городах и сёлах Фаранаки женщины носили длинные юбки и платья — до самых лодыжек или чуть выше, пёстрые, яркие и красочные блузки, но с завышенным декольте. Женщинам Фаранаки положено было выглядеть нарядными, но не нескромными.

Не по себе стало Эльге и от причёсок воительниц. Головы их были почти полностью выбриты и только на темени был небольшой островок коротких ершистых волос, смазанных чем-то, делающих волосы торчащими вверх, как иголки у ежа на спине.

Женщины были все при деле: кто-то до исступления точил мечи и кинжалы, очевидно, желая сделать их способными рассечь даже скалу; другие сидели у костров, что-то помешивая в кипящих над ними котлах на треножниках; третьи чистили или стирали одежду; четвёртые упражнялись с мечами и копьями или просто делали разминку с помощью гимнастических упражнений. Многие из них заметили Эльгу, подъезжавшую к ним на коне и с любопытством рассматривали её.

— Эй, тебе чего, лапочка, надо? — пренебрежительно окликнула её одна из женщин лет тридцати. — Пришла посмотреть на нас?

Ласковое слово «лапочка» воительницы применяли обычно отнюдь не для того, чтобы выразить нежность и расположение — так презрительно они называли гражданских женщин, не знавших битвы и не державших в руках оружия. Именно такой им показалась Эльга, одетая в платьице с яркими цветами и кружевами на рукавах-фонарях.

— Да, пришла посмотреть и надеюсь у вас остаться, — ответила Эльга, спешиваясь с седла.

Несколько женщин откровенно рассмеялись, услышав её, а та, что с ней заговорила, промолвила:

— Прости, мы не принимаем гостей из городов по той простой причине, что города не принимают нас. Ступай-ка лучше к родителям, пока они не хватились тебя и не наказали за побег из дома, лишив сладкого.

Эльгу серьёзно покоробили эти слова и лицо её начало заливаться краской гнева.

— Зачем унижаешь меня, не зная? — набычившись, проговорила она. — Я совершеннолетняя и сама решаю свою судьбу и мои родители уже об этом знают. А то, что на мне одето длинное пёстрое платье из города, то только потому, что у меня пока нет иной одежды. Но это не значит, что я не держала в руках настоящий металлический меч и не умею им владеть! — глаза её яростно сверкнули.

Женщины рассматривали её с неподдельным интересом, приостановив свои дела. Многие из них продолжали посмеиваться.

— Что-то я не вижу у тебя меча! — продолжала насмешница, скрестив руки на груди и приближаясь к Эльге. — Даже деревянного! Ты бы, лапочка, прежде, чем прийти в наш лагерь, хоть бы из доски себе меч выстругала, да покрасила серебряной краской, чтобы он с первого взгляда сошёл за настоящий!

Эта её острота так насмешила других воительниц, до которых она донеслась, что они принялись хохотать неестественно громко, до слёз, держась за животы.

Эльга же едва сдерживала слёзы обиды и злости. Уж такого приёма она никак не ожидала от женщин, которыми так восхищалась до сих пор. Гнев просто душил её, он рос в ней вместе с нарастающей волной смеха воительниц, который никак не умолкал. И она не смогла сдержать его. Бешено выпучив глаза, она заорала:

— Да, у меня нет собственного меча, потому что я училась фехтовать мечами моих братьев!!! Но если кто-нибудь одолжит мне меч, то я смогу доказать, что я владею им не хуже, чем каждая из вас!

— Ого! — удивлённо подняла светлые брови насмешница. — Она владеет мечом не хуже нас! Что она говорит! Что ж, — она приблизилась к одной воительниц, старательно точившей меч о камень, — Халти, одолжи-ка ей свой меч!

Она взяла из рук Халти меч и поднесла его Эльге. Затем взяла ещё один у другой воительницы.

— Ну-ка, покажи удаль! — промолвила она, глядя в глаза Эльге весёлым сумасбродным взглядом.

Эльга сжала рукоять меча и занесла его.

Женщины скрестили мечи. Эльга старалась изо всех сил, вспоминая уроки фехтования, которые она получала вместе с юношами, все приёмы, наставления. Но опытная воительница, поиграв с ней немного, как с котёнком, выбила из её рук меч и приставила ей остриё своего клинка к горлу:

— Говоришь, владеешь мечом не хуже нас?

Лицо Эльги из пунцово-красного сделалось бледным, как мел. Она решила, что воительница сейчас перережет ей горло за дерзость, но смерть не пугала её, наоборот, она захотела умереть, чтобы не испытывать на себе позора, какой только что претерпела похваставшись и осрамившись.