Чудовище 4 (СИ)

За садом оказалась всего лишь приморская деревня — домики, окружённые зелёными садами, море и пляж, на котором были разведены костры и вокруг этих костров развлекались, как могли, после повседневных забот селяне. Несколько человек извлекали из самодельных струнных, духовых и ударных музыкальных инструментов примитивную и однообразную, но весёлую мелодию, другие выплясывали под неё. Кто-то запекал на огне рыбу и другие дары моря. Повсюду были слышны громкие голоса, смех.

Сёстры переглянулись: они, девочки из богатой из знатной семьи, оказались среди простого народа, но это было лучше, чем томиться в заточении в подвальной келье. Сами они были одеты неброско, на богомолье их отправили в простых платьицах. Никто бы не догадался, чьими дочерями они являлись.

Их никто не гнал с сельского праздника и они примкнули к всеобщему развлечению. Им разрешили брать с большого блюда печёную рыбу и лангустов, танцевать в общей толпе — они воспользовались этим, проведя так время до ночи. А потом потихоньку вернулись в келью на ночлег, не забыв поставить на место решётку.

Отец определил им три дня моленья в келье, на три дня их заперли, а до истечения этого времени никто из жрецов загородного храма заглядывать в келью к богомольцу не имел права, следовательно, временный побег сестёр из неволи никем обнаружен быть не мог. Девочки воспользовались этим и на следующий день снова вырвались на свободу, отправившись бродить по окрестностям, а к вечеру снова заявившись на сельский праздник. Селяне были народом весёлым и после работ любили развлекаться каждый день. Это было купание в море и пляски у костра на пляже. Вместе с ними наслаждались весельем и сёстры.

И так девочки и провели все три дня вместо усердного замаливания грехов в келье.

Домой они вернулись весёлыми, глаза их жизнерадостно поблёскивали и даже на бледных щеках Эльги появилось подобие румянца.

Однако, жрец Аклин не заподозрил в этом подвоха. Он решил, что его дочери так выглядят от того, что сумели очиститься от своей вины и с чистой совестью могут снова жить в доме отца в довольстве и покое.

Но через несколько дней дочери просто поразили его своей набожностью, вновь испросив разрешение отправиться на богомолье дней эдак на десять. Аклин и в этот раз не догадался о хитрости девчонок и остался довольным, решив, что боги вразумили взбалмошную Эльгу и не в меру кокетливую Ялли, переменив их былые неправильные интересы на такие, какие нужно. И снова отправил их в загородный храм.

Но позже оказалось, что «набожность» девочек просто не знает границ. Едва вернувшись с богомолья, они снова и снова просились туда, с нетерпением ждали, когда опять окажутся в загородном храме. Радости Аклина не было предела. Уж лучше детям молиться, чем делать глупости!

Оказавшись за городом, покидая келью, сёстры пробовали на вкус неограниченную свободу. По целым дням они бродили, где только могли — по лесам, полям, купались в море. Если им хотелось перекусить, они могли зайти в любой дом в селении и их кормили. Селяне Фаранаки, в своём большинстве жили богато: земля была плодородна, давала обильные урожаи больше, чем можно было потребить; деревья ломились от фруктов; морские волны сами выбрасывали на песчаный берег свои дары. И народ Фаранаки был щедрым и гостеприимным и поэтому на этих землях не мог умереть от голода даже последний нищий.

Эльга бегала даже на луга, где юноши обучались фехтованию уже на настоящих металлических мечах и Ялли составляла ей компанию, потому что ей нравилось флиртовать со всеми юношами подряд.

Не гнушались сёстры и сельских праздников, которые наступали у селян каждый вечер после работ.

И так сёстры провели четыре года, чередуя развлечения на «богомольях» и дни в городе.

Обе не заметили, как превратились из девочек-подростков в девушек с такой же разной внешностью.

========== Глава 4. Дерево с белоснежной листвой. Лагерь воительниц ==========

Переходный возраст ничуть не испортил красоты Ялли — она просто плавно перешла из детской в девичью. А у Эльги только незначительно выросли груди, да ещё заострилась по бокам нижняя челюсть, сделавшись совсем как у юноши — и все перемены.

Карун был по-прежнему влюблён в Ялли. Он превратился из мальчика в юношу — очень высокого ростом, плечистого, черноволосого, смуглого. И теперь он был уже не княжичем, а настоящим князем Шабоны, год назад похоронив отца. Он был хозяином своего города и прилегающих к нему земель, а также своей судьбы. И он хотел в жёны шестнадцатилетнюю Ялли, не в силах дожидаться её совершеннолетия и брачного возраста ещё год. Он настоял на помолвке и Аклин капитулировал перед напором его просьб и уговоров, дав на это согласие.

Был помолвка, примерно через месяц после неё должна была состояться свадьба князя Каруна и Ялли.