Чудовище 4 (СИ)

— Ялли! — строго произнёс он. — То, о чём я прошу тебя, очень важно. Ты ведь хочешь быть со мной и в других воплощениях, значит, ты должна поклясться в вечной любви. Тогда, даже родившись снова в другой жизни и на время забыв меня, ты не сможешь уже полюбить другого прежде, чем я найду тебя. Ты будешь принадлежать мне, даже не помня меня. И даже если тебе покажется, что ты влюблена в кого-то другого, это будет всего лишь ложная любовь, мираж любви… Она остынет, умрёт и ты снова станешь моей. Ты — всё для меня, разве ты не понимаешь, что и я должен быть всем для тебя?

Лицо Ялли, наконец, посерьёзнело.

— Даже не сомневайся, что и ты — всё для меня! — проговорила она. — Я люблю тебя так, как не любила никого и никогда и буду любить всегда. Я отдаю тебе моё сердце и вместе с ним мою вечную любовь. Клянусь своим же собственным сердцем — моё сердце с моей любовью твоё навсегда!

Произошло неожиданное: в области сердца Ялли что-то болезненно заныло и она, побледнев, обмякла в объятиях Али, слегка застонав. Он уложил её на свои колени и принялся покачивать, как убаюкивая ребёнка, целуя её лицо.

Боль начала постепенно стихать, но вместо неё появилась слабость и сонливость и Ялли, прикрыв тяжёлые веки, погрузилась в сон.

Али продолжал держать её в объятиях, не сводя глаз с её лица.

Внезапно на это лицо наползло пятно, меняющее очертания и становящееся то темнее, то светлее.

— Ты что, передумал идти до конца? — неизменно бесстрастным голосом спросило оно.

— С чего ты решил?

— Ты не торопишься покинуть её.

— Снова расставание, — вздохнул Али. — И наверняка надолго…

— Тебе осталось уже немного. Если она, конечно, очиститься от демонской сущности. Большая вероятность, что это произойдёт, всё идёт к тому.

Али сильно потёр указательным пальцем переносицу.

— Представляю, каково ей будет думать, что я просто бросил её…

— А по-твоему, она не должна страдать?

— Страдания от любви особенно тяжелы.

— Но зачастую именно они и очищают лучше, чем что бы то ни было. Ещё неплохо чистит долгое пребывание в огне. Только ведь ты этого очень не желаешь ей? В таком случае, ты должен прямо сейчас прощаться с ней.

Лицо Али сделалось неподвижным, как окаменевшим. Он понял: если он затянет прощание, муки только усилятся.

Он одел спящую Ялли в то самое простенькое платьице, в котором похитил её, надел на ножки сандалии. Всё это он делал молча, только тяжело дыша. Затем так же, не проронив ни слова, поднял её на руки и вынес прочь из дворца к амбразуре, ведущей в подземный туннель, прорытый по его велению корнями деревьев.

Он нёс её под землёй, преодолевая кромешную тьму, в которой его божественное зрение всё отлично различало. Мысли его превратились в какую-то сплошную кашу, он прилагал немыслимое усилие воли, чтобы не обезуметь от ощущения горя, охватившего его.

Он выбрался в ту самую часть заброшенного сада, где явился на поверхность в облике белого дерева, унёсшего Ялли.

И осторожно уложил девушку на траву.

Затем, опустившись на колени, наклонился над её лицом и поцеловал сочные малиновые губы.

И растворился в воздухе, перемещаясь в свою божественную сферу…

Ялли проспала недолго, лёжа на траве среди неухоженных деревьев заброшенного сада у загородного храма.

Она пробудилась от того, что поднимающееся над землёй утреннее солнце било ей в глаза.

И села, дико озираясь кругом.

Поначалу она подумала, что любовь, происшедшая с ней и длившаяся несколько дней, всего лишь ей приснилась.

Но потом поняла: нет. Она ощупала своё женское естество и поняла, что всё было наяву. Она утратила девственность, значит, прекрасный бог, говоривший с ней о любви и которого так полюбила она, был на самом деле.

А теперь его нет. Ничего нет. Ни дворца из сомкнувших стволы деревьев, ни ложа, ни возлюбленного.

Почему?!

Догадка пронзила всё духовное естество острой болью: она надоела ему и он её бросил.

Слёзы в два ручья заструились по девичьим щекам, которые в считанные секунды из горящих жизнерадостным румянцем сделались мертвенно-бледными. Сошла краска и с малиновых губ.

Она не представляла себе, как дальше выжить, как теперь она сможет дышать.

Медленно, как немощная старуха, она поднялась в земли и поплелась по саду, то и дело останавливаясь и хватаясь руками за стволы деревьев. Окружающий мир, который прежде она так любила, превратился в кошмар. ” — Наверно, я была недостаточно послушна, умна, сдержана, — пришло в голову самокопание, — я была слишком назойлива, я надоела ему своими докучливыми ласками, глупостью, смешливостью… И ещё я смертная, зачем ему, богу, жена, которая не равна ему?»

Она кое-как заползла в келью через окно, машинально вставила решётку в него и свалилась на лавку, потеряв сознание.

Очнулась она уже в городской больнице, где ей едва спасли жизнь после случившегося у неё сердечного приступа.

Её судьба наполнилась странными совпадениями, которые, возможно, и не были таковыми и здесь не обошлось без влияния божества, покинувшего её, но желавшего напоследок всё же устроить всё так, чтобы расставание с ним не стало её концом.