Чудовище лощин

Джаннер, Кальмар и Лили собрались возле умирающего расщепка, не обращая внимания на гремящую вокруг битву. Данниби и несколько других патрульных прикрывали ребят, но Джаннер знал, что это ненадолго.

– Это он? – спросила Лили. Она подползла к Джаннеру и наклонилась, чтобы заглянуть чудовищу в глаза.

Расщепок совсем обессилел. Глаза у него были закрыты, дыхание вырывалось хрипло и рвано. В спине и плечах частоколом торчали стрелы.

– Он позвал меня по имени, – сказал Джаннер. – И я видел его глаза.

Кальмар положил голову на плечо расщепку и что-то нашёптывал ему, пока Лили развязывала брату руки.

– Кальмар, ты знал? – спросил Джаннер.

– Только что он голоден и ранен. И одинок.

Когда Лили справилась с узлами, Кальмар приподнял голову расщепка и устроил её у себя на лапах. Джаннер прижался лбом к мохнатому плечу и закрыл глаза. Он хотел, чтобы расщепок выжил – если в тёмных недрах души чудовища действительно заключён его отец. Мальчик обратился с отчаянной мольбой к Создателю. Джаннер знал: бесполезно молиться, чтобы расщепок в мгновение ока превратился в Эсбена Ветрокрыла, молодого, красивого и разумного. Такие вещи случаются только в книжках. Поэтому он просто просил, чтобы у расщепка не перестало биться сердце. «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста», – молил он – и сердце билось, билось, билось. Но с каждым ударом из ран сочилась кровь.

– Лили, спой, – попросил Кальмар.

Девочка вытерла мокрые щёки:

– Что спеть?

– Неважно, – сказал Кальмар. – Просто… пусть он услышит тебя перед смертью.

И вот, посреди лязга мечей и боевых кличей, Лили Ветрокрыл положила голову на серое плечо существа, которое некогда было её отцом, и запела.

Пустился в путь любимый мой
Искать чудесную страну.
На синий запад он уплыл,
Но будет мне покой не мил,

Пока он не придёт домой

Иль я потерю не верну.

О, воротись! Тебе пою,

Любимый мой! Придёт зима,
И средь снегов я стану ждать,
А летом – петь и тосковать.
Коль ты в плену в чужом краю,
Я поплыву к тебе сама.

Сквозь вихри волн и ветра рёв

На запад править буду я —
Меня ведёт во всякий час
Нить, что навек связала нас.

Когда найдёшь средь валунов

Мой труп – не трать ни слёз, ни слов,
Знай, что на грани бытия
Была сильна любовь моя.

Расщепок поднял лапу и обнял Лили и Джаннера. Он притянул детей ближе, и вновь в голове у Джаннера зазвучал его голос, звучный и ласковый: «Я нашёл тебя. И больше не отпущу».

Джаннер ничего не понимал, но его это и не смущало. Он понятия не имел, как Эсбен стал расщепком и как смог отыскать дочку Фревы. Мальчик благодарил Создателя за то, что отец жив, пусть даже изувечен и грязен. Хотя они сидели на полу зала посреди битвы, хотя он знал, что скоро всё это закончится – но Джаннер был счастлив. Он чувствовал присутствие великого волшебства. Он смотрел в синие глаза отца – а в голове у него снова и снова звучало: «Я нашёл тебя, я нашёл тебя, я нашёл тебя».

– Хватайте их! – крикнул Бонифер. Вытаращив глаза, он проскочил под обнажёнными клинками с удивительным для старика проворством. Данниби и патрульных закружил и унёс вихрь битвы, и Ветрокрылов больше никто не прикрывал.

Сквун схватил Лили и сунул её Клыку; ещё двое схватили Джаннера и Кальмара. Дети отбивались, но горячка боя придавала Клыкам сил.

– Папа, на помощь! – закричала Лили.

Эсбен застонал и приподнялся, но тут же рухнул на пол и замер.

Трое Клыков выскочили из Твердыни, неся детей на плече. Бонифер бежал рядом, насколько позволяли старые ноги.

– В повозку, дураки! – крикнул он.

Клыки бросили детей в повозку и вскочили сами. Лошади галопом понеслись к гавани.

53. Освобождение Дагтауна

Сара цеплялась за шею странного человека-птицы, летящего над Дагтауном. Она видела, как горят дома и как мужчины и женщины бросают в кучу доспехи Клыков. Солнце ярко светило в морозном небе, но его заслоняли дым и странная пыль, клубами летающая на ветру. Большинство улиц были безлюдны, но кое-где в открытых двориках и на набережной виднелись вооружённые отряды. Одни воины строились рядами, другие шагали по улицам, третьи сидели верхом на птицах размером с лошадь. Горожане толпились на тротуарах, и даже с высоты Сара слышала приветственные крики.

– Клыки убежали? – спросила Сара.