Чума теней

Мальчик-тень не знал, кто, когда и зачем сделал тайную комнату, но это было и не важно. Здесь их вовек не найдут, если сам Блич не захочет.

Не зная, чем заняться, пока свита носится с криками «ау, ты где?», малышка Лу решила вплести Бличу в его волосы, успевшие отрасти уже больше чем на полдюйма после стрижки в пещере, несколько ленточек. Блич не возражал. Так же любила поступать Фейли, когда была в возрасте Лу. Лежать и смиренно ждать, пока кроха, напевая, колдует над твоей причёской – все это оживило воспоминания о собственном детстве.

Фейли, бедная. Как ты сейчас переживаешь. Может, попробовать пустить свою тень и поискать дом дяди? Пусть найдёт Фейли и тётю Инге, всё объяснит, расскажет, где он.

Но пуская тень в дозор, надо примерно представлять местность, чтобы не завести её неведомо куда вместо родного дома. А Блич не запомнил дороги.

Мальчик сам не заметил, как пение девочки убаюкало его.

Проснулся он уже утром, от детских криков. Лу прибежала похвастать, как плакали вчера взрослые, когда не выиграли деньги в прятки, рассказала, как негодяй лакей чуть не уронил его, когда переносил в гостевую комнату.

Блич позавтракал и хотел попрощаться, но Лу впала в такую истерику, что слуги и свита начали угрожать избить мальчика за то, что огорчает госпожу. Что они сами вчера неуёмным рвением в играх доводили её до слёз – никто не вспоминал. Видимо, здесь считалось нормальным расстраивать ребёнка, но исключительно из корысти.

Второй день дружбы с Лу оказался намного хуже первого. Мальчика ждали не салки или прятки, а гонка за слитком.

Малышка села с Бличем в открытую карету, в которую запрягли людей вместо лошадей. Затем Лу достала удочку и заставила бежать за золотым слитком упряжку. Кроха умело травила своих «друзей», делая удочку то длиннее, то короче. В конце концов она ошиблась, и слиток оказался в руках одного из мужчин.

Вторая игра называлась Камехт Лу. Взрослые дрались за монеты, которые бросала им Лу, а Лу делала ставку на победителя и уговаривала принять участие в тотализаторе Блича. Блич только качал головой.

К вечеру случилось что-то совсем дикое. Малышка на прогулке заметила, что у неё грязные башмачки. Толпа тут же бросилась в дом за щётками для обуви, но Лу сделала капризную рожицу и сказала, что хочет чистоты немедленно.

И тут же один мужчина встал на корточки перед ребёнком, высунул язык, и Блич вовремя успел его оттолкнуть.

– Ты что делаешь, Лу! Ты зачем заставляешь людей так унижаться?

– Никто никого не унижает, никто никого не заставляет, – хлопала глазами девочка. – Это не бесплатно. Цена вопроса: пятьдесят золотых.

– Нельзя ставить такие вопросы! Как ты не понимаешь?

А мужчина понял Блича по-своему.

– Посмеешь только коснуться языком подошвы, я тебе нос откушу! Её башмаки – моя поляна, я здесь щиплю зарплатную травку, всем известно! Живи, сопляк, но и не мешай жить другим.

– Чего?

– На чужой каравай рот не разевай – вот чего!

– Ты что… совсем? Ты взрослый мужчина… Как ты можешь за полста золотых так себя…

– А, раскусил, парень! Ты дешевле хочешь малышке предложить? Цены сбиваешь, гнидёныш?

Мужчина схватил Блича за грудки, но Лу не дала им подраться. Она сказала, что передумала, башмачки не такие и грязные.

За вечерней трапезой Лу сидела рядом с Бличем и говорила, что он особенный. А Блич с тоской думал о том, как его, наверное, уже похоронили родные.

Не выдержав, он молча, без объяснений побежал к воротам, но его настигли и вернули, а Лу хлопала в ладоши и кричала, что Блич здорово придумал играть в догонялки.

Мальчик подумал применить ведьмин артефакт, но испугался, что змея покусает максимум двоих, а остальные просто растерзают его, приняв за сына ведьмы, с них станется. И решил действовать другим способом.

– Я племянник начальника стражи! Мой дядя сам Воин Чести! Да он за меня…

Напрасно Блич пугал своим грозным родственником. Ему никто не поверил, а малышка Лу подумала, что он предлагает новую игру.

– Всё! Мы с Бличем – Воин Чести и его стража, а вы все – ночная армия! Мы начинаем за вами охоту.

Ночной армии выдали оружие, бумажные мечи, а себя Лу вооружила деревянным. Не стоит и говорить, что «бандиты» и «разбойники» дорого заплатили за то, что пошли против Герцогова Ока.

Когда настал черёд следующей игры «плевки в слуг», Блич не выдержал.

– Лу… Лу, не обижайся, но ты… ты просто чудовище.

– Обзываться плохо. Друзья так не поступают!

И вновь брызнули слёзы настоящей, искренней обиды.

Блич обнимал девочку, успокаивал, просил прощения, а потом стал кричать на одних, которые были готовы плеваться наперегонки, и вторых – уже вовсю готовых ловить плевки лицом.

– Вы что делаете, сволочи! Неужели не понимаете чудовищность вашего поведения? Вы же окончательно уродуете её душу!

Настала тишина. И в этой тишине один человек шёпотом выразил общее мнение.

– Не кипятись, парень. Люди просто деньги зарабатывают.

Блич не знал, что ответить. Зато было что сказать малышке Лу.

– Как ты не понимаешь, друг? Ты же большой. А я маленькая. Но уже понимаю. Деньги – это волшебство.

– Лу, милая Лу, ну, деньги могут не всё.