Чума теней

Лу засмеялась и спросила Блича, показав на одного толстяка, может ли он сделать сальто. Блич уверенно сказал: нет.

– Э, мужик, сальто с тебя! Цена вопроса: сто золотых.

И толстяк сделал сальто. Пусть от лестницы и да, сломав себе ногу, но сделал.

– А видишь ту тётю? Ты знаешь, она не умеет плавать. Я ей пообещаю сто золотых, и случится чудо. Она переплывёт речку. Ну, а на какое чудо ты способен, чего другие не повторят за деньги?

И Блич решился. Плевать, что обвинят в ведьмовстве, плевать, что растерзают на части, но он обязан пусть не спасти этого ребёнка, так хотя бы заронить зерно сомнений в ее веру во всесилие денег.

Он переоценил смелость дядь на побегушках и их подружек с жадным блеском в глазах. Какое там растерзать на части. Когда тень Блича обернулась драконом и стала, отпрыгивая от теней мебели, гнаться за ними, они разбегались с таким визгом, что впору со стыда вешаться. А Лу не испугалась. Её страшно развеселили и дракон, и испуганная свита.

– Любые деньги! Любые деньги тому, кто сумеет так же! Ты волшебник, Блич. Волшебник же, да?

– Нет, я не волшебник, не маг, и вообще это не колдовство.

Признание Блича дало надежду толпе. В эту ночь подростку поспать не удалось. Люди наперебой ломились к нему в комнату. Предлагали деньги, ценности, жён и дочерей в постель, лишь бы он научил своему трюку. Что это? Зеркала? Обман зрения?

Его от них просто тошнило. Нет, конечно, и от сверхплотного ужина тоже – привычка переедать оказалась заразна.

Последняя посетительница ничего не говорила про деньги, а сказала:

– Юноша, идёмте со мной. Я… выведу вас отсюда.

– Как? Отсюда нет неохраняемого чёрного хода, я проверял.

– Я знаю как. Доверьтесь мне.

Сердце мальчика-тени забилось сильнее, пальцы задрожали. Неужели нашлась хоть одна добрая душа в этом вертепе!

– Спасибо вам, милая женщина. Свет да благословит вашу жизнь. Мои родные просто с ума, наверное, сходят. Вы делаете очень доброе дело.

– Всё в порядке, юноша. Вы зрите в корень: здесь одни сволочи, а не люди.

На удивление, женщина привела Блича к той самой скрытой комнате, в которой они играли в прятки с малышкой Лу.

– Вы ошибаетесь, добрая женщина. Эта комната не имеет тайного хода.

Вместо ответа женщина громко задышала и затолкала Блича внутрь.

– Они настоящие сволочи. Столько времени ни один не может удовлетворить. Возможно, у юного красавчика получится. Я была на реке, когда толстуха нашла тебя. Я успела увидеть… увидеть всё, что нужно. Нет, ты уже не ребёнок, очень даже не ребёнок.

– Что вы делаете, зачем вы раздеваетесь? Уберите от меня руки!

– Ах, как ты умело играешь невинность, это меня так заводит.

– Уйдите, меня тошнит.

– Да, я понимаю, что не красавица, но это не бесплатно. Я заплачу тебе. Я знаю, какова цена вопроса.

Блич уже понял, что он со своей чистотой и непорочностью пользуется определённой популярностью именно у распутниц. А вот женщина не поняла, что этот мальчик никогда не врёт. И если он говорит, что его тошнит, значит, его действительно тошнит.

– Ааа! Что ты наделал, гадёныш?!

– Это не я… Это вы меня сдавили… я же говорил.

Пока женщина бежала к фонтану, её видели несколько слуг, и каждый поразился тому, насколько изощрилась унижать людей за деньги малышка Лу. Но малышка Лу мирно спала в своей комнате. А истинный виновник, превозмогая боль в животе, пополз в гостевую комнату. Если и побег, то не сегодня. Силы Света, как Лу умудряется переживать без проблем каждый такой ужин!

В ту ночь ему хотелось сжечь этот дом. Сжечь целиком, со всеми людьми. Только под утро боль в животе прошла, и Блич ненадолго забылся.

А на следующий день пришло избавление.

– Ха-ха-ха, ну, конечно, ты можешь идти на все четыре стороны. Ты свободный человек и волен поступать как хочешь.

– Но, папа! Он мой друг.

– Смирись, Лу, у тебя никогда не будет друзей.

Девочка заревела, но отец, видимо, привык её огорчать.

Ловило Золотой Бочонок не поверил в историю Блича о племяннике Воина Чести, но не сомневался, что все рассказы о муках, пережитых в плену у малышки Лу, правда.

– Да, кроха способна на такое. Не сердись на неё. Материнская кровь!

– При чём здесь материнская кровь! Это целиком воспитание.

– Именно, материнское воспитание. Я могу смягчить её жестокий нрав, но переделать – уже нет.

– Как нет?! Изгоните для начала из дома ничтожеств, которые изображают за деньги её друзей!

– И с кем она тогда будет общаться? Вот скажи, ты бы стал с такой дружить задарма? Что молчишь?.. То-то же. По товару и купец, как говорят у нас, у торговых людей.

Блич не считал Ловило правым, но был слишком вымотан рабством у испорченного ребёнка, чтобы дальше спорить.

– Толстушка, ты отдала ему плату? Не позоришь купеческое слово?

– Я не толстая! Обзываться плохо. Друзья так не поступают!

Но слёзы Лу не имели никакого влияния на её папу.

– Я тебе не друг, я тебе отец. Быстро принесла, что обещала!

Утирая глаза рукавом, Лу принесла обещанный камень. Блич не собирался его брать, а просто хотел посмотреть, как Лу держит слово. Видно, у девочки с этим были проблемы.

– Камень фальшивый. Я бы его всё равно не взял, но он фальшивый.