Чужая дорога

– Нужно перевести деньги, которые вы собрали, в благотворительный фонд – вы уже знаете, в какой лучше. Перевести конкретно для Артема – у них наверняка есть счета для адресной помощи. А карточку, которую вы открывали для сбора денег, нужно закрыть. И разместить информацию в районной газете и в интернете – отчитаться, указать счет благотворительного фонда, на который в дальнейшем нужно будет перечислять деньги для Тюхтина. Все прозрачно, открыто. Этим делом изначально должны были заниматься профессионалы. Нет, я не в укор вам говорю. Вы – молодцы. Но ситуация складывается так, что нам придется принять это решение.

Туранская обводит аудиторию взглядом.

Зоя смотрит на меня. Возразить? Зачем? Туранская права в одном – теперь, действительно, нет никакой разницы. Собрать деньги до среды не сможем ни мы, ни самый замечательный благотворительный фонд.

– Так я напишу в министерство, что мы прислушались к их совету, да?

Я срываюсь на словах «напишу в министерство». У меня нет ни единого доказательства, но я почти уверена в том, что собираюсь сказать.

– Да, писать в министерство у вас хорошо получается. Правда?

Она снимает очки, морщит лоб.

– Извините, Варвара Кирилловна, не поняла.

Еще можно остановиться – извиниться, промолчать. Еще никто ничего не понял – даже она.

– Я всего лишь хотела сказать, что у вас хорошие связи с министерством. И к вам там даже прислушиваются, правда? Это же именно вы подкинули в министерство идею о закрытии детского дома?

Она горделиво вытягивается в струнку (Императрица!) и позволяет уголкам губ приподняться на пару миллиметров в презрительной (гневной?) усмешке.

– Что вы говорите? Как интересно!

И снова пробегает взглядом по лицам воспитателей, предлагая и им удивиться вместе с ней. Впрочем, в таком предложении нет необходимости – они и без того удивлены.

– Да, думаю, интересно не только вам. Если хотите, я расскажу.

Впрочем, мне все равно, хотят они или нет.

– Здесь, в детском доме, все удивлялись, как быстро отреагировало областное начальство на выступление премьер-министра. Не успел он заявить о необходимости оптимизации сети малокомплектных образовательных учреждений, как чиновники уже обратили внимание на Солгинский детский дом. Какая реакция, да? Но если предположить, что эту идею им подкинул кто-то местный, то все становится понятным.

Туранская спокойно вопрошает:

– И при чем тут я? Варвара Кирилловна, Вы, кажется, переволновались.

Татьяна Николаевна опасливо бормочет что-то себе под нос и на всякий случай от меня отодвигается.

– Сначала я не думала на вас. Слишком уж невероятное предположение. А потом поняла – только на предложение директора наши бюрократы могли отреагировать так быстро. Сами подумайте – написал бы им простой воспитатель или, тем более, воспитанник – да такое письмо вообще не дошло бы до министра. Вы – другое дело. Вам даже писать не нужно было – вы были хорошо знакомы с Дудаковым. Достаточно было придти к нему на прием и высказать идею, которая позволяла региону быть в тренде. Наверняка, вам пришлось сказать, что весь коллектив эту идею одобряет. Думаю, вы были уверены, что сможете убедить воспитателей вас поддержать. Возможно, если бы вы провели подготовительную работу, то так бы оно и произошло. Но коллектив о закрытии детского дома узнал из других источников. И возмутился.

– У Вас богатая фантазия, – голос ее не изменился ни на йоту. – Ну, что же вы – рассказывайте дальше.

Зоя смотрит на меня со смесью страха и восторга. Остальные – настороженно.

– А потом у коллектива появилась бредовая идея – написать письмо губернатору. Какой конфуз! А ведь министр был уверен, что коллектив на вашей стороне и наверняка в этом же убедил губернатора (если тому, конечно, вообще было дело до какого-то сельского детского дома). Тут вы снова подсуетились – вы привезли в областную администрацию совсем не то письмо, что увезли из Солги. Вы заменили первую страницу – подписи-то были на второй. В новом письме говорилось, что члены педагогического коллектива, одобряя и поддерживая идею правительства, направленную на всестороннее развитие личности ребенка, просят оказать солгинским детям помощь в адаптации в новых коллективах. Потому и ответ на письмо из администрации показался всем странным – словно чиновники отвечали на не на ваше письмо.

Я не читала того письма. Все это – не более, чем мои предположения. Но я почти уверена, что она написала в нем как раз такие слова.

– Варвара Кирилловна, я не обижаюсь на вас только потому, что понимаю, в какой стрессовой ситуации вы находились на протяжении нескольких недель. Вам нужно взять отпуск и отдохнуть – возможно, в санатории или на море. И не забывайте – нужно думать о том, что вы говорите. За клевету существует уголовная ответственность.

Думаю, я проиграла бы этот бой, если бы не Заболоцкая. Не знаю, что побуждает ее подняться с места. Может быть, она играет наугад. А может, поразмыслив хорошенько, она еще раньше меня поняла, какую роль сыграла во всем Туранская – она-то знает ее гораздо лучше.

Она поднимается и говорит – тоже спокойно и без тени сомнения: