Чужая корона

– Сдавайтесь, именем короля! – крикнул вдруг с повозки Подснежник в большой мятый рупор. И ведь нашел же где-то, а я не знал, что есть в моей бричке такая штука! – Власть королю! Власть королю!

Но никого уже не был. Рыцарей у дома не стало, всех перебили. В ком болт арбалетный торчит, в ком чужой клинок или короткое копье, а вокруг каждого по два-три трупа наших. Клавдий там же, мертв, проткнутый сразу двумя мечами. Наемников осталось… Раз, два, три… Пятеро. Держатся рядом, раздумывают, нападать или нет.

– Сдаюсь, ваше величество, – сказал вдруг один из наемников, кладя свой меч на землю. – Сдаюсь.

Еще двое сложили оружие точно так же, потом еще двое. Все, кончено.

Подснежник держал арбалет, как девочка котенка, нежно, но фиг отнимешь.

Я оглянулся, сплюнул тягучей слюной. Пока падал, грязи наглотался. Где меч-то, вот вроде бы тут валяется…

Подобрал, покачал в руке. С лезвия сорвались кровавые капли, плюхнулись в истоптанный песок.

Так. Где остальные? Мастер Клоту-то где? Вроде бы был тут… И Вера тоже, и Коротыш. Они где?

Дома уже не было. Прогоревшая крыша с грохотом обрушилась внутрь, выметнув вверх снопы оранжевых искр и пахнув серым дымком. Наемники попятились, глядели на меня.

Быстро прикинув шансы, я решился.

– Идите к повозке, и ждите решения своей участи.

– Мы честные воины, – сказал тот, который сдался первым. – В забавах графа мы не участвовали, ваше высо… Ваше величество!

Я похолодел.

– Где граф Дюка?

– В саду, за домом, – ответили мне с некоторой опаской, и оттого мне стало еще беспокойнее. Я рванул за угол дома, перескочил через бревна, под которыми лежало тело мертвого слуги, и…

– Добрый день, граф, – поздоровался я, останавливаясь в десяти шагах от него. Мне стало очень мерзко, до тошноты, до слабости.

Барон Седдик Гор, избитый и связанный за руки, торчит вверх. Измазанный жиром и кровью кол вырастал из его плеча страшным цветком. Острие расплющено ударами сверху, на нем горит масляная плошка с горным отваром, раскаленные капли наркотика медленно стекают по колу в человеческое тело.

Жена его на соседнем колу, голая, по бедрам вниз стекает долгая струйка крови.

Господи, а жену-то его так за что?

А дочка? Где дочка? Третий кол рядом, пуст…

Ну, твари…

– Вы, граф, не представляете, как я рад вас видеть живым! – сказал я. И понял, что и в самом деле этому рад. Потому что его можно убить.

– Я тоже, щенок! – пробасил граф. Я до конца жизни этот басок ненавидеть буду.

В правой руке графа Дюка, как сама по себе, возникла широкая и длинная лента клинка. Блеснула, как язык кобры, метнулась туда-сюда, щупая воздух. Глаза графа привычно-оценивающе скользнули по мне, по моей фигуре, чуть задержались на лезвии меча, который я так и не выпустил из рук.

– Сейчас чуть отвлечемся на тебя, а потом продолжим… Прерванную беседу с моим старым другом. Что, скрестишь со мной меч? Покажи, чему научил тебя этот червяк!

И расхохотался басом, показывая удивительно здоровые и белые зубы.

Тройка наемников вторили ему.

– Сейчас покажу, – пообещал я, втыкая меч в песок. Глаза графа расширились на минуту, он уже открыл рот, чтобы что-то сказать, да не успел.

Я достал пистолет и выстрелил.

На долгую, длинную и страшную секунду был страх, что выстрела не будет, что физические законы этого мира не позволяют гореть и взрываться пороху, а пуле вылетать из ствола, или еще чего-то…

Но ничего подобного. Выстрел, руку мне толкнула отдача, и один из наемников свалился замертво. На его лбу нарисовалась красная точка, шлем с головы слетел в падении, разбрызгивая жидкую серо-красную кашицу.

– Опа, – зачем-то сказал я, поразился тому, как невежливо и глупо это звучит, а потом еще раз поразился, что у меня возникают столь несвоевременные мысли.

Немая сцена.

Второй выстрел разнес вдребезги, на длинные блестящие сосульки, графскую саблю. Третий выбил из-под графа ногу, и он с воплем свалился в кровавую пыль, согнувшись и пытаясь дотянуться до коленки.

Кто же сказал, что у меня не получается? Одно долгое, слитное движение… Все как надо, разве что вокруг чужое солнце и мир чужой.

А кровь-то от барона Седдика натекла!

– Эй, вы, двое, – хрипло сказал я. – Хотите жить дальше, то хватайте вашего командира и в такой же вид!

Побелевшие наемники часто-часто закивали.

– Потерпи, барон Седдик Гор! – Я встал рядом, нашел его руку и крепко сжал в своей. – Потерпи еще чуть! Я знаю, ты сильный воин! Я хочу, чтобы ты это видел! Потерпи!

– Ваше высочество, что тут… – Мастер Клоту встал как вкопанный. Потом быстро поставил свой ящик на землю, раскрыл, склонился над ним, стал там копаться и вдруг замер, опустил плечи. – Ваше высо… величество? Что они делают?

Я не ответил.

Граф взмахнул руками, отгоняя от себя своих людей, да те были ловчее, ухватили его под мышки, вздернули на ноги. Один сноровисто опутал веревкой локти, второй вспорол штаны.

Граф заорал. Низкий, тягучий и басистый вопль из самого его естества.

Сорвались со стены любопытные галки, закружили над разоренным поместьем.

– Ваше величество, вам не стоит на это смотреть! – вдруг нашелся мастер Клоту.

Я промолчал.