Чужая тень

Голос Галины Петровны. Пожалуйста, сюда.

Входит Макеев. Заложив руки за спину, он внимательно разглядывает Окунева.

Макеев. Окунев?

Окунев. Окунев. Здравствуй, Андрей Ильич.

Макеев. Здравствуй. (Они пожимают руки и снова смотрят друг на друга.)

Окунев. Узнал бы?

Макеев. Думаю, да. У меня хорошая память на лица. И потом все тот же бархатный бас.

Окунев. Да, бас сохранился в неприкосновенности, чего нельзя сказать о талии. Мало двигаемся.

Макеев. Много, но сидя. Из чего состоит нынешнее путешествие? Садишься — вылезаешь, опять садишься — опять вылезаешь.

Окунев. Откуда же ты теперь вылез?

Макеев. Из самолета, будь проклята сегодняшняя погода!

Окунев. А где садился? У себя в Сибири?

Макеев. Нет, на этот раз садился в нашей с тобой альма матер. Только вчера имел счастье видеть зеленые крыши того самого университета, из которого мы с тобой выпорхнули, если по отношению к нам еще не противопоказано применять это слово.

Окунев. Подожди, я же там был пять дней назад. Когда же ты…

Макеев. Когда прилетел туда? Вчера.

Долгая пауза.

Окунев. Кстати, поздравляю. Ты ведь молодожен! (Пожимает ему руку.)

Макеев. Спасибо.

Окунев. Ну, как поживают Трубниковы?

Макеев. Как тебе сказать? Я их даже не очень успел на этот раз разглядеть.

Окунев. Что же, вызвали, что ли?

Макеев. Да. Сегодня вдруг назначили заседание коллегии с моим вопросом. Только что кончилось.

Окунев. Не повезло. Наверное, Ольга Александровна и Сергей Александрович расстроились?

Макеев. Что до Сергея Александровича, то он, напротив, по-моему, даже был доволен.

Окунев. Что так?

Макеев. Мой срочный вылет дал ему возможность снабдить меня одним попутным поручением. В связи с ним я, кстати сказать, и явился к тебе.

Окунев. А я, грешным делом, думал, что ты вспомнил меня просто так. В чем дело?

Макеев. Дело в рукописи, которую тебе передал Сергей Александрович.

Окунев. Какая рукопись?

Макеев. Технология какого-то их препарата.

Окунев. Ах, вот что… Он тебе рассказал об этом?

Макеев. Да.

Окунев. Смешной человек! Сначала сам делает из всего необычайные секреты, а потом… Он ведь просил меня об этом пока никому не говорить. Поэтому извини, что я переспросил, какая рукопись. Так чего же он хочет?

Макеев. Он просил, чтобы я взял ее у тебя, и так как я завтра, очевидно, лечу обратно к ним, то чтобы я заодно захватил и ее.

Окунев. Странно. Он сам просил, чтобы я тут посоветовался относительно нее.

Макеев. Ну уж тут я не знаю подробностей. Я только знаю, что он что-то передумал и, кажется, посылал тебе телеграммы и даже звонил, но не дозвонился.

Окунев. Ничего не получал. И как раз последние дни, почти не выходя, сижу дома. Хорошо, я созвонюсь с ним сегодня и попрошу переслать ему через министерство. Рукопись полусекретного характера, и я формально не имею права…

Макеев(вынимая из кармана письмо). Мне-то, в общем, все равно, но он написал тебе записку.

Окунев(разрывает конверт, читает). Ну, это меняет дело. Вечно у него семь пятниц на неделе. (Открывает ящик письменного стола, вынимает оттуда рукопись.) У тебя есть с собой портфель?

Макеев. Нет.

Окунев. Тогда я тебе заверну в газету. (Берет газету, тщательно свертывает рукопись в трубку.) На, чтобы сразу покончить с делами. Я, кстати, даже доволен этой запиской. Ты вообще-то в курсе дела?

Макеев. Не очень.

Окунев. У него был один проект, в котором он просил меня помочь ему, но я сказал, что раньше посоветуюсь. Он сейчас пишет, что и советоваться не надо, что он сам отказывается от своего проекта. И прав. Я тем временем тоже пришел к убеждению, что это нужно просто отменить без всяких советов. (Звонок телефона. Окунев подходит к телефону.) Я… Что? Встречу с американцами?.. Придется разрешить… Да, я согласовал сегодня. Давайте в среду. Часов в семь. Только вот что, у нас там профессор Селиванов — слишком добрая душа и идеалист, так что я для верности приеду сам… Ничего, что ж поделаешь? До свидания. (Садится в кресло.) Очередная делегация. И некоторые ее члены упорно хотят посетить один имеющий ко мне отношение институт, который бы вовсе не должен был их интересовать. Посоветовался — сказали: ладно, пусть посетят, только… В общем, тебе понятно.

Макеев. Понятно.