Чужая тень

Трубников. И все-таки вы хотите завтра ехать! (Звонок телефона. Трубников берет трубку.) Выслали?.. Хорошо. Какая температура?.. (Вешает трубку.)

Саватеев. Сорок?

Трубников. Да. И вы все-таки хотите ехать?

Саватеев. Да.

Трубников. Семен Никитич, я беру назад те слова, которые сказал у вас дома, уходя.

Саватеев. Не стоит говорить обо мне, Сергей Александрович, слишком все серьезно. (Пауза.) Так я поеду, вы только напишите.

Трубников. Вам не нужно ехать, туда уже поехали с моим письмом.

Саватеев. Кто?

Трубников. Муж Ольги Александровны. Садитесь, Семен Никитич. (Вынимает термометр, смотрит на него.)

Саватеев. Сколько?

Трубников(усмехнувшись). Тридцать шесть и шесть. Садитесь. А пока он съездит, мы с вами останемся здесь и завтра начнем еще один маленький опыт.

Саватеев. Какой?

Трубников. Завтра утром я приступлю к повторению опыта, который сделал Григорий Иванович.

Саватеев. На ком?

Трубников. На себе.

Саватеев. Вы должны подождать, пока не выяснится с ним.

Трубников. Нет, я не буду ждать. Мы договорились с Григорием Ивановичем, что только два человека имеют моральное право сделать это первыми: он и я. Он сделал. Теперь сделаю я. При двух опытах мы исключим случайность. И оба выживем. У нас не могло быть ошибки. Так и он мне сказал час назад, когда я говорил с ним по телефону.

Саватеев. Я тоже верю в это, и все-таки вы обязаны подождать результатов с ним.

Трубников. Я не буду ждать.

Саватеев. Вы неправы!

Трубников. Нет, я прав!

Саватеев. Нет, Сергей Александрович, вы неправы. Вы испугались ответственности и хотите разрубить одним ударом все — и книгу, и рукопись, и это. Вы не имеете права. Что бы ни случилось с Гришей, с вашей рукописью, вы стоите на пути к спасению людей от болезней, и вы обязаны стоять на своем посту до конца. Вы не смеете делать того, что вы задумали!

Трубников(вставая). Уж не вы ли мне запретите или помешаете это сделать?

Саватеев(тоже вставая), Да, я. Запрещу вам именем советской власти и помешаю любыми средствами.

Трубников. Вы?

Саватеев. Я.

Трубников устало опускается в кресло.

Занавес

Действие четвертое

Картина пятая

Вечер следующего дня. Москва. Кабинет в квартире Окунева, просторная комната, обставленная простой и удобной мебелях. Окунев, одетый по-домашнему, в жилете, без пиджака, который висит сзади него на спинке кресла, работает за письменным столом. Легкий стук в дверь.

Женский голос. Можно?

Окунев(не отрываясь от работы). Войди.

Входит жена Окунева, Галина Петровна. Это женщина, которой лет на пять, на шесть больше, чем Окуневу, не столько некрасивая, сколько незаметная, с тихим голосом, тихость которого особенно ощутима рядом с шумным, раскатывающимся басом самого Окунева.

Что, Галиночка?

Галина Петровна. Я хотела позвонить по телефону Леве.

Окунев. Ну что ж, звони.

Галина Петровна(подходит к телефону, стоящему на небольшом столике около двери, вставляет штепсель в розетку). Опять он у тебя выключен.

Окунев. Да, и когда позвонишь, выключи снова.

Галина Петровна(набирает номер, слушает, потом кладет трубку). Никто не отвечает.

Окунев. И выключи.

Галина Петровна. Хорошо. (Выключает телефон, подходит к письменному столу и садится в кресло.) Слушай, Витя, это же неудобно.

Окунев. Что неудобно?

Галина Петровна. Выключенный телефон. Может быть, Лева звонил.

Окунев. Если тебе нужно звонить, включай и звони. Мне нужно звонить — я включаю и звоню тому, кто мне нужен. А трескотня мне мешает.

Галина Петровна. Ты же раньше не выключал.

Окунев. Значит, стал более нервным, чем раньше. (Молчание. Окунев поднимает глаза и видит, что Галина Петровна все еще сидит.) Ну, что?

Галина Петровна. Я тебе мешаю?

Окунев. Нет, я просто подумал, что тебе что-нибудь нужно.