Чужая тень

Лена. Пустит. (Пауза.) Только одна просьба. Я хочу быть там спокойной, и поэтому…

Ольга Александровна. Что?

Лена(взглянув на Макеева). Поэтому ты должна сейчас же рассказать Андрею Ильичу все, что здесь произошло с отцом. Я не могу спокойно уйти, если (Макееву) вы тоже не будете знать этого. Я вас еще мало знаю, но верю вам. (Ольге Александровне.) И не завтра, а сейчас же. Обещай мне.

Ольга Александровна. Обещаю.

Лена пожимает руку ей, потом Макееву и уходит. Ольга Александровна провожает ее в переднюю и возвращается.

Макеев. Это опасно?

Ольга Александровна. Наша прививка не могла отказать.

Макеев. Ну, а если это все-таки чума?

Ольга Александровна. Ну, а если все-таки чума… то чума — это все-таки чума… Но повторяю, я в это не верю.

Молчание.

Макеев. Что у вас случилось? О чем она просила тебя рассказать мне?

Ольга Александровна. Об этом тяжело говорить. Я хотела отложить до завтра. Ну, хорошо, давай сядем… Или нет, ты сядь, а я буду ходить, мне так легче. Дело очень простое. Полгода назад Сергей Александрович по просьбе своих американских коллег отправил в Америку теоретическое обоснование наших десятилетних опытов — свою книгу.

Макеев. Вашу книгу?

Ольга Александровна. Он отправил ее без моего ведома, сказал мне об этом уже потом, и когда я стала возражать ему, оскорбил меня так, что я дала себе слово никогда больше не говорить с ним об этом.

Макеев. Глупо все, с начала и до конца. Но почему ты говоришь об этом сейчас?

Ольга Александровна. Потому, что пять дней назад он отправил туда же и первую часть технологии.

Макеев. По которой уже можно готовить ваши прививки?

Ольга Александровна. Нет, прививки можно будет готовить только по второй части технологии. В первой части отражена лишь предварительная часть нашей работы — технология усиления микробов.

Макеев. То есть как усиления?

Ольга Александровна. То есть подготовительная опытная часть, когда мы усиливали микробов до наивысшей заразности. Мы сначала научились делать это и только после этого и через это пришли к нашему нынешнему умению ослаблять микробов. По первой части технологии нельзя приготовить наших препаратов для прививки, но знание ее сокращает путь дальнейших исканий по крайней мере на несколько лет.

Макеев. О каком пути ты говоришь? Или я сумасшедший и неверно вас понимаю, или сумасшедшие вы. Кому он передал это? Когда? Где эта технология сейчас?

Ольга Александровна. Подожди, не волнуйся. Я сама встревожилась и заставила его, пока эта технология еще в Москве, потребовать вернуть ее.

Макеев. Ну?

Ольга Александровна. И пока это еще не удалось.

Макеев. То есть как не удалось?

Входит Трубников.

Ольга Александровна. Ты встретил Лену?

Трубников. Да.

Ольга Александровна. Ты согласился?

Трубников. Да, я согласился. Если не иду я или ты, то пусть, по крайней мере идет моя дочь. У него уже тридцать восемь и шесть.

Пауза.

Ольга Александровна. Я рассказала все Андрею Ильичу.

Трубников. Что — все?

Ольга Александровна. Все, что ты просил не рассказывать до завтра.

Трубников. Спасибо. Мне только этого сегодня не хватало!

Макеев. Я хочу спросить вас…

Трубников(садясь, насмешливо). Слушаю вас, товарищ следователь. Что вы хотите у меня спросить?

Макеев. Кому вы отдали эту вашу технологию?

Трубников. Человеку, которого вы должны помнить еще с университета: Окуневу. Он привез мне письма из Америки, и я просил его…

Макеев. Что же, он опять едет в Америку?

Трубников. Нет, он должен передать эту рукопись одному из членов американской медицинской делегации, которая сейчас в Москве. Впрочем, он еще посоветуется.

Макеев. С кем?

Трубников. Не знаю, это его дело. Я хотел послать без всяких советов.

Макеев. Ниже вашего достоинства?

Трубников. Да.

Макеев. Однако вы…

Трубников. Однако я передумал и решил не посылать этого в Америку. То есть, чтобы быть честным до конца, я по-прежнему считаю, что я как ученый имею на это право. Но мои родственники и друзья подняли здесь такой шум, что теперь я предпочитаю не связываться с этим. Я уже отправил Окуневу несколько телеграмм, чтобы он вернул рукопись. К сожалению, пока почему-то нет ответа. Не дозвонился и по телефону. Буду еще звонить, сегодня ночью. И давайте оставим эту тему. Честно говоря, все это мне отчаянно надоело.

Ольга Александровна. Чем больше я думаю, тем больше не понимаю, как ты мог решиться на это так опрометчиво, так легкомысленно и, прости меня, даже глупо.