Чужая воля

– Я и вправду знаю Икса, это верно, – отсутствующе отозвался Рис. Подобные видеокамеры лишь совсем недавно появились в продаже. У него с ними практически не было опыта.

– Так что все хорошо, угу? Просто бизнес!

– Ну, не знаю, насколько все хорошо… – Все тот же отстраненный тон.

Рис проверил освещение, подправил угол установки камеры. Удовлетворенный, подкатил тележку со свежими хирургическими инструментами.

– Эй! Эй, мужик! Да ладно тебе! Мы же договорились! Вы же сказали, что отпустите меня!

– Вообще-то, – Рис ткнул себе за спину похожим на ножницы хирургическим ретрактором с острыми крючками, – я сказал, что не убью тебя точно таким же способом, что и остальных.

34

У Риса ушло несколько часов, чтобы расчленить и разложить по мешкам тела, а потом отмыть щелочью столы, пол и инструменты. Дело было грязное, но ему требовалось время, чтобы подумать про Икса. Внутренний голос доказывал, что со временем проблема решится сама собой, что Икса вообще-то очень скоро казнят. Однако все было далеко не так просто. Икс был самым мстительным и злопамятным человеком, какого Рис только знал, доказательства чему теперь заполняли две здоровенные морозилки в углу – каждый кусочек тел аккуратно убран в пакет и заклеен скотчем. Естественно, эта троица была только началом. У Риса имелось семь мест, которые он считал безопасными, и Икс никак не мог знать, в каком именно из них он спрячет похищенную девушку. Из чего напрашивался вывод, что Икс задействовал сразу семь групп. Конкретика не имела значения. А вот последствия имели. Икс хотел, чтобы Риса нашли, пытали и убили; цена не была проблемой. И этот риск не исчезнет сам собой, как только Икса казнят. У него имелись деньги, адвокаты, доступ к опасным людям. Он заказал Риса просто из принципа.

С губ у того сорвался смешок, больше похожий на недоверчивое хихиканье. В мире Икса существовали неписаные правила и непростительные грехи. Отныне Рис был ходячим мертвецом и уже начинал чувствовать себя таковым. Сколько на самом деле у Икса денег? Сотни миллионов? Миллиард? Никому не скрыться от такого богатства. Ему предстоит провести остаток жизни в постоянных бегах и в страхе.

«Господи Иисусе, – подумал он. – Так вот, значит, каково это…»

Попросту сбежать не получится. Люди Икса найдут его где угодно, это без вопросов. А потом, спасаться бегством Рису не позволяла гордость, к которой, как он вскоре понял, примешивалась изрядная доля трусости: при одной только мысли о необходимости скрываться от столь могущественного противника ноги становились ватными, а голова – легкой и пустой, словно воздушный шарик. Требовалось как-то опередить события, опередить Икса.

Рис попытался все как следует обдумать.

«Почему Икс желает моей смерти?»

Потому что он похитил эту девушку, несмотря на четкий приказ Икса этого не делать.

«Почему Икса так задело это похищение?»

Потому что, если Сара умрет, рассудительные люди могут засомневаться, что Тиру Норрис убил Джейсон Френч. Копы начнут искать в других местах.

«Но почему это имеет такое значение?»

Потому что Икс хотел присутствия Джейсона в Лейнсворте.

«Зачем?»

Неизвестно. Непостижимо.

«Что делает Джейсона настолько важным для человека вроде Икса?»

Хороший вопрос…

«Насколько он все-таки важен?»

Вот с этого ключевого момента, пожалуй, и стоило начать.

Через час Рис уже сидел за рулем своего угольно-черного «БМВ», вглядываясь сквозь вечернюю тьму в дом, в котором со своими родителями жил Гибсон Френч. Строение отстояло далеко от дороги, но наверняка было оборудовано навороченной охранной системой. Плюс отец Гибсона и Джейсона был копом, а Рис просто-таки ненавидел копов.

«Ну давай уже, время – деньги, сопля ты на палке!..»

Рис был суров к самому себе, но все двигалось слишком уж быстро, и он должен был двигаться еще быстрее.

Как скоро Икс выяснит, что Рис все еще дышит?

«Довольно скоро».

Рис еще некоторое время не сводил взгляд с большого дома, а потом развернулся и двинул в бедную часть города. Туда, где жил дружок Гибсона.

Вот оно – слабое место.

Вот как лучше всего все обстряпать.

* * *

За всю ночь Ченс так и не сомкнул глаз, бо́льшую часть ее просидев по-турецки на старом одеяле в желтом изломанном круге света от торшера возле кровати. Одеяло вокруг него усыпали все те же журналы со страшными военными сценами, но Ченс все никак не мог отвести взгляд от фотографии, которую держал в сложенных чашечкой ладонях.

– Что б ты сдох, Мартинес!

Он сморгнул слезу, но фотография по-прежнему стояла перед глазами: Тира Норрис – или, вернее, то, что от нее осталось. И произошло это не на поле боя где-то в далекой стране, и даже не в другом городе, а буквально здесь и сейчас. И тот, кто проделал такое с Тирой, находился в этот момент где-то совсем рядом.

– Черт бы все это побрал!

Ченс громко шмыгнул носом и утер лицо рукавом. Мартинес уже дважды приходил к ним в дом, и в первый раз Ченс заявил, что он несовершеннолетний, потребовав присутствия матери при беседе. Во второй раз все оказалось совсем по-другому. Поздний вечер, гадостная улыбочка на лице.

– Тебе уже восемнадцать, малыш. Я проверил.