Чужая воля

– Да, сэр. Четыре минуты назад я приняла вызов по радио от патрульного экипажа, работающего в промзоне на южной стороне города. Они нашли вашего сына, избитого до бессознательного состояния, лицом вниз в канаве в двухстах ярдах от «Каретного сарая». Сейчас он уже пришел в себя и отказывается от медицинской помощи. Патруль все еще на месте, но они говорят, что он очень сильно пострадал. Я могу послать медиков, но подумала, что, может, вы не захотите поднимать шума, учитывая недавние события, журналистов и все такое…

Френч вдруг словно потерял связь с этим голосом в трубке, с комнатой вокруг. Может, дело было в бессоннице или виски, но то, что он услышал, казалось полнейшей бессмыслицей.

– По-моему, у вас ошибка с опознанием, Центральная. Джейсон сидит за решеткой в Лейнсворте.

– Простите, детектив, но я говорю не про Джейсона.

* * *

Френч гнал машину как сумасшедший, Барклоу сидел справа от него. Надрывно завывал мотор под капотом. На крыше мигал вишневый огонь.

– Ты ничем ему не поможешь, если убьешь нас по дороге! – Они перелетели через горбушку холма, и автомобиль приподнялся на амортизаторах. – Он в безопасности! Он с нашими.

Но педаль оставалась в полу. Слова… Никакие слова сейчас не имели значения.

– Билл, давай потише! Я серьезно. – Они проскочили через перекресток, когда желтый сигнал светофора уже успел смениться на красный. – Господи Иисусе!

Френч понимал опасения напарника, но что-то дикое переполняло его сердце.

– Он теперь другой, Кен! Он меняется.

– Твой сын меняется. Отлично. Сбавь чутка, и мы сможем спокойно об этом поговорить.

Френч резко, с заносом, свернул вправо, оставив черные полосы резины на асфальте.

– По-моему, это все Джейсон, – отозвался он. – Это он открыл в нем что-то бунтарское и темное… Посмотри только в глаза Гибби, на то, как он смотрит на свою мать и на меня, всю свою жизнь! Он пытается доказать что-то.

– Как насчет того, чтобы доставить нас туда живыми, а там уж посмотрим, что да как?

Это потребовало некоторых усилий, но Френч все-таки достаточно сбавил скорость, чтобы доставить их на другую сторону города целыми и невредимыми. Это был крайне унылый и мрачный район – где люди жили, потому что у них не было иного выбора или же потому что им хотелось наркотиков, продажного секса, потери собственного «я». Полицейские патрули если и заезжали сюда, то редко.

«Гибби абсолютно нечего здесь делать…»

И все же именно здесь его и нашли. За четыре квартала Френч увидел полыхание полицейских мигалок. Они разрывали тьму, окрашивали землю красным. Его младший сын сидел на бордюре и тоже выглядел, словно раскрашенный – чем-то мокрым и красным, а кое-где черным.

– Голова рассечена. Сам знаешь, сколько при этом крови…

Френч никак не отреагировал на слова напарника. Рванул к противоположному тротуару, срезав прямо через все четыре ряда, и так резко затормозил, что задымились шины. Один из патрульных стоял на краю пустыря, «Каретный сарай» маячил у него за спиной дальше по улице. Другой коп сидел на бордюре, переговариваясь с Гибби.

– А вот и твой отец, – сказал он, когда Френч выбрался из машины.

– Что случилось?

– Кто-то жутко избил его и сбросил в канаву. Он как раз выбирался из нее, когда мы его заметили. Я даже не взялся бы сказать, белый это или черный, мужчина или женщина… Сплошь кровь, грязь и гнилая вода из ливневки.

– Сынок, ты как? – Френч присел рядом на корточки, но Гибби отвернулся. – Насколько все плохо? – вновь обратился он к полицейскому в форме.

– Порезы и ушибы, может, несколько поврежденных ребер. Большинство крови – из рассеченного скальпа. Я бы сказал, что кто-то повалил его на землю и как следует обработал ногами. Хотя не думаю, что вся кровь тут его собственная. Похоже, он успел слегка дать сдачи.

– Он что-нибудь рассказал?

– Он не хотел, чтобы я вас вызывал.

– Но соображает он нормально?

– Если б нет, я бы сам его транспортировал.

– Ладно, спасибо. Вам обоим.

Коп присел на корточки рядом с Гибби, положив ему руку на плечо.

– Твой отец знает, что тебе сейчас необходимо. Больница. Врачи. Послушай его. Поговори с ним.

– Да, сэр.

Никакой бессвязной речи или замешательства. Это было уже что-то. Черт, да это было всё! Когда патрульный автомобиль уехал, Френч присел рядом с сыном, почти касаясь его плечом.

– Ты помнишь, что произошло?

– Я не хочу об этом говорить.

– Нет уж, так не пойдет.

Гибби пожал плечами, и Френч перехватил взгляд напарника.

«Бунтует парень…»

«Не дави…»

– Ты был в «Каретном сарае»? Люди, которые с тобой это сделали, сейчас там? Узнаешь их, если увидишь? – По-прежнему ничего. Даже малейшего движения. – Это как-то связано с Джейсоном?

– Можем мы теперь поехать домой?

– Нет, сынок. Едем в больницу. Вставай.

Френч усадил своего сына на заднее сиденье машины, а потом опять развернулся прямо поперек движения, посматривая при этом на «Каретный сарай». Это было единственное открытое заведение на протяжении целых трех кварталов. Ему требовались ответы, и он считал, что найдет их там. Ему хотелось выбить дверь пинком, смешать это место с землей.