Чужая женщина

Улыбнулась Денису, а у самой сердце зашлось, когда Олег полоснул меня взглядом, полным такой ненависти, что меня стошнило.

— Умница, девочка, проводи. А потом сыграешь нам?

— Я и станцевать могу, — если б могла вцепилась, бы ему в глаза.

— Станцуешь, — по-хозяйски сжал мое бедро, — ночью.

О, Господи. Почему при Олеге? Почему как специально? Почему?

Выдерживать стало невыносимо и захотелось выплеснуть Денису в лицо минералку со льдом. Но я медленно поставила бокал на стол и, убрав руку мужа, пошла следом за Олегом. Только не бежать. Только идти спокойно. Денис может почувствовать, и тогда он убьет меня. Я и так знала, что меня ждет этой ночью. Ведь его долго не было, и он предъявит права, а меня уже заранее выворачивает наизнанку. Только от мысли, что прикоснется, от мысли, что дышать на меня будет.

Олег шел впереди, не замедляя шага, хотя прекрасно слышал, что я иду за ним, мои каблуки цокали по паркету. Остановился и сам нашел дверь в туалет, но я ускорила шаги и взялась за ручку, не давая открыть. Несколько секунд в глаза друг другу. А потом пятерней за скулы обхватил и оттолкнул от себя. С такой яростью и ненавистью, что у меня вырвался глухой стон.

— Сука, — сквозь зубы — не смей.

И закрылся в туалете, а я на кухню, тяжело дыша, закрывая рот обеими руками, захлебываясь каждым вздохом, согнутая пополам, не давая себе разрыдаться, потому что Денис увидит. Лихорадочно рванула к шкафчику к бутылке коньяка, открутила крышку и, задыхаясь, сделала пару глотков, чтоб горло обожгло словно до ран. Стою над раковиной, задыхаясь и стиснув челюсти, дрожу всем телом. Как тогда, когда мы уезжали. Как тогда, когда он жену свою обнимал и по животу гладил. А у меня в животе уже жил его ребенок. Пару минут, и я отдышалась, глядя на свое отражение в стеклянном шкафчике. Поправила волосы и откусила яблоко, чтобы перебить запах коньяка. Через несколько минут я уже вернулась к ним с вишневым пирогом. Денис, как всегда, работал на публику и нахваливал мой ужин, а я вдруг подумала о том, что уже не смогу все это терпеть. Что я на каком-то жутком пределе и скоро сорвусь. Не выдержу больше с Денисом. Но за рояль села. Пальцы сами опустились на клавиши и зазвучал "Вальс дождя". Перед глазами — как еще утром Олег смотрел на меня и гладил мои ресницы в своей постели. А сейчас сидит за столом с моим мужем и под аккорды моей боли о чем-то говорит. А я их не слышу, только звук голосов, и стараюсь не зарыдать вслух. От отчаяния и безысходности.

— Что за траур ты там играешь, любимая? Давай что-то повеселее.

Пальцы остановились и сами продолжили играть дальше.

— Зорь, ты не слышишь? Мне не нравится этот депрессняк, сыграй что-то не такое унылое. Можно подумать, мы что-то или кого-то хороним. Я друга домой привел, у меня веселье.

Несколько секунд, и я с диким азартом начала играть "Калинку-малинку" нестройными аккордами. Послышался нервный смех Дениса.

— Зоряна сегодня не в настроении. Хватит, милая. Мы поняли, что развлечь ты нас не хочешь. Устала, да?

— Устала, — повторила я и встала из-за рояля. Перехватила мимолетный взгляд Олега и почувствовала, как онемели ноги, и я не могу и шаг сделать за стол.

— Вы меня простите… у вас все равно мужские разговоры. Я пойду прилягу. Плохо себя чувствую.

Конечно, мне это не сойдет с рук, и Денис устроит мне скандал после ухода Олега, но и разыгрывать сейчас любезную хозяйку я тоже не могла. И именно в этот момент я поняла, что дальше так продолжаться не может. Я должна что-то сделать со своей жизнью, и я больше не могу оставаться рядом с Денисом.

Едва оказалась у себя в комнате, сползла по стене и разрыдалась, закрывая рот руками, так, чтоб даже самой не слышать свой собственный вой. Я не могла держать себя в руках, меня трясло и лихорадило. Я металась по спальне, вдираясь в волосы холодными пальцами и борясь с адским желанием выскочить туда и все сказать при Денисе… а потом становилось страшно, что он навредит моей семье, если придет в ярость, и тогда я понимала, что я в жутком цейтноте и выхода из него нет совершенно. Скорее, почувствовала, чем услышала, как Олег уехал домой, затаившись, с ужасом ждала, когда Денис поднимется ко мне.

И когда раздался сильный стук в дверь, несколько раз вздрогнула.

— Мне плохо. Я не могу встать с постели.

— А я хочу тебя трахать.

Зажмурилась.

— У меня болит живот, и у меня месячные.

— У тебя есть три дырки, Зоря, три, мать твою. И я хочу одну из них. Я оплатил каждую из них. Слышишь? Они у тебя, бля, золотые.

Он икнул, и я поняла, что Денис пьяный вдрызг. Открывать ему в таком состоянии точно нельзя — покалечит.

— Трахнешь завтра, я обещаю. Мне правда плохо, любимый.

— А мне по хер. Открывай. Я трахаться хочу.

И начал бить в дверь ногами. Я зажала уши ладонями, вздрагивая от каждого удара.

— Завтра, милый. Завтра.

— Открываай, сука. Вынесу дверь.