Чужая жизнь. Мистические практики для обретения самого себя

Насколько бы болезненным это ни было, Керри осознавала, что ей необходимо найти в жизни место для развития серьезных отношений с людьми, для которых словосочетание «взаимная привязанность» не пустой звук. Хотя потеря дружбы с Эллой стоила ей длительного восстановления, Керри немедленно начала впускать в свою жизнь более преданных людей. Она знала, что ее решение подобно непоколебимому краеугольному камню, лежащему в основании дома ее будущего.

Жизненно необходимый бунт

Хотя мы думаем о бунте как о чем-то, связанном с насилием, на самом деле речь идет о том, как заставить внутреннее «Я» стать восприимчивым в этом вооруженном до зубов мире. Бунт должен каким-то образом проявить себя, и он дает о себе знать в тех местах, которые слишком долго были скрыты в тени. Так как бунтарка сама решает, говорить ли ей во весь голос или действовать вопреки сложившимся традициям, она рискует жизнью и надежностью фальшивой принадлежности ради возможности быть истинно живой. Поступая так, она поощряет активность других.

Поворотный момент в каждом Путешествии Героини наступает, когда она остается в одиночестве. Ее влекут вперед глубокое убеждение отстаивать свою позицию, обличать все то, что еще не предано огласке, критиковать за сокрытие в тайне недовольства в обществе. Она приходит к своей точке зрения вопреки терзающим ее сомнениям. Иногда приходится платить высокую цену за то, что становишься целью для критики, или, что еще хуже, за изгнание из группы, которая не согласна с твоей правдой.

Готовность бунтовать против предписанных правил, ролей и негласных норм поведения обусловлена пониманием того, что в одиночку нельзя разжечь недовольство. В свою очередь, недовольство, возникающее из-за решения идти против чьей-то воли, ожесточает эго. Оно переводит эмоциональное напряжение в физикальную симптоматику в теле и берет на себя бремя боли, как если бы она была исключительно нашей. В свою очередь, внутренний голос наглядно демонстрирует взаимную сопричастность. Он говорит: «Я ожидал от тебя и от себя большего». И в такой ситуации боль становится в большей или меньшей степени общей.

Несогласный голос выражает мнение безмолвных. И по иронии лихо закрученного сюжета только в бунте против неактуальной принадлежности может родиться настоящая солидарность. Ваша готовность сказать всю правду о том, с чем вы не можете согласиться, ― то, что создает возможность разрушить запруду, мешающую общению, дает всем заинтересованным сторонам фертильную почву для развития и реальный шанс построить настоящую жизнь.

Я и предположить не могла, что спустя годы после того, как я покинула собрание группы, в которой состояла моя подруга Дженна, ко мне подойдут несколько членов того сообщества. Они доверительно сказали мне, что были вовлечены в конфликт с духовным лидером. Не знаю, вдохновило ли их мое решение об уходе поступить так же или нет, но каким-то образом образовалась новая общность между теми из нас, кто был готов отделиться.

Хотя каждое мифологическое путешествие требует от нас болезненного разделения с группой, но только таким способом мы учимся слышать и идти следом за самобытностью. Мы узнаем, что все вещи, которые заставляют нас отличаться друг от друга, пытаются провести различие между нашими жизнями.

Те аспекты себя самих, которые вы сбрасывали со счетов, отталкивали прочь, не замечали и не одобряли, оказались именно теми вещами, которых следует придерживаться. Коллектив зависит от усиления ваших отвергнутых качеств. Чем скорее вы начнете привыкать к своему отличию от других, тем быстрее любовь поспешит вам навстречу, чтобы поддержать вас в возвышении вашего голоса над монотонным гулом толпы.

Мы воспринимаем бунт как свое внешнее служение миру: становимся активистами, протестуя против чего-то неправильного, чего-то несправедливого, о чем открыто заявляем. Но, по моему мнению, есть еще бунт ради бунта ― более мягкая форма протеста, когда выступают в защиту и от имени женственности.

Женственность ничего не приобретает. Она не соперничает за возможность оказания давления. Она не хочет ничего доказывать или достигать власти. Она делает что-то бесконечно более бунтарское. Она оголяет фальшь и будоражит чувства в оцепеневшем от наркоза сердце. Она пробуждает своего рода долговременную память на протяжении и по истечении всего времени. Она придает форму распухшему и разрывающемуся сердцу. Вот и все; но и этого много. Потому что, когда мы поем ее голосом, каждый, кто слышит его, вспоминает о том, о чем он тоже забыл: мы все благородны и принадлежим друг другу.